Одиссея. Гомер

      День на закате угас, и уж боле не будет прилично

      Здесь нам сидеть за трапезой богов; удалиться пора нам”.

      Так говорила богиня; почтительно все ей внимали.

      Тут для умытия рук им служители подали воду;

      Отроки светлым кратеры до края наполнив напитком,

      В чашах его разнесли, по обычаю справа начавши;

      Бросив в огонь языки, сотворили они возлиянье,

      Стоя; когда ж сотворили его и вином насладились,

      Сколько желала душа, Телемах благородный с Афиной

      Стали к ночлегу на свой быстроходный корабль собираться.

      Нестор, гостей удержавши, сказал: “Да отнюдь не позволят

      Вечный Зевес и другие бессмертные боги, чтоб ныне

      Вы для ночлега отсюда ушли на корабль быстроходный!

      Разве одежд не найдется у нас? Неужели я нищий?

      Будто уж в доме моем ни покровов, ни мягких постелей

      Нет, чтоб и сам я, и гости мои насладились покойным

      Сном? Но покровов и мягких постелей найдется довольно.

      Можно ль, чтоб сын столь великого мужа, чтоб сын Одиссеев

      Выбрал себе корабельную палубу спальней, пока я

      Жив и мои сыновья обитают со мной под одною

      Кровлей, чтоб всех, кто пожалует к нам, угощать дружелюбно?”

      Дочь светлоокая Зевса Афина ему отвечала:

      “Умное слово сказал ты, возлюбленный старец, и должен

      Волю исполнить твою Телемах: то, конечно, приличней.

      Здесь я оставлю его, чтоб покойно под кровлей твоею

      Ночь он провел. Самому ж мне на черный корабль возвратиться

      Должно, чтоб наших людей ободрить и о многом сказать им:

      Я из сопутников наших старейший годами; они же

      (Все молодые, ровесники все Телемаху) по доброй

      Воле, из дружбы его в корабле проводить согласились;

      Вот для чего и хочу я на черный корабль возвратиться.

      Завтра ж с зарею пойти мне к народу отважных кавконов

      Нужно, чтоб там заплатили мне люди старинный, немалый

      Долг. Телемаха же, после того как у вас погостит он,

      С сыном своим в колеснице отправь ты, коней повелевши

      Дать им проворнейших в беге и силою самых отличных”.

      Так им сказав, светлоокая Зевсова дочь удалилась,

      Быстрым орлом улетев; изумился народ; изумился,

      Чудо такое своими глазами увидевши, Нестор.

      За руку взяв Телемаха, ему дружелюбно сказал он:

      “Друг, ты, конечно, и сердцем не робок, и силою крепок,

      Если тебе, молодому, так явно сопутствуют боги.

      Здесь из бессмертных, живущих в обителях светлых Олимпа,

      Был не иной кто, как Диева славная дочь Тритогена,

      Столь и отца твоего отличавшая в сонме аргивян.

      Будь благосклонна, богиня, и к нам и великую славу

      Дай мне, и детям моим, и супруге моей благонравной;

      Я