Доказательство любви. Кортни Милан
на соседнее сиденье. Мадам Эсмеральда села самым достойным образом, сдвинув ноги чуть в сторону, дабы избежать всяческого соприкосновения с ним. Она также весь вечер старательно не смотрела в его сторону. Так, не произнеся ни слова, эта лжецыганка разрушила гипотетическую идентификацию, которую он для нее выдумал. Она стала аномалией. А Гарет приказывал разуму избегать аномалий.
Небольшое уточнение: Гарет любил аномалии. Аномалии были для него научной загадкой, которую необходимо изучить. Для него это означало встречу с доселе невиданным явлением, и если правильно и с должной научной тщательностью его исследовать, то вполне можно оказаться первым человеком в мире, подобравшим к нему ключ. Нет, ученый в Гарете обожал головоломки. И лишь маркиз, ответственный лорд Блейкли, опасался последствий.
Потому что в данных условиях было бы в высшей степени неудобно и неблагоразумно обожать в ней хоть что-нибудь.
Прежде всего, ему не давал покоя вопрос: почему она выбрала такой наряд? Конечно, он всегда терялся в новых правилах касательно дамского гардероба. Гарета вряд ли можно было бы назвать арбитром моды, но даже он знал, что его современницы всячески подчеркивают талию, затягивая ее в корсет. Линия горловины изысканного дамского платья выставляла грудь в самом выгодном свете, а рукава были раздуты, как гигантские морские рыбы.
Честно признаться, он с надеждой ожидал увидеть, как ее замечательная грудь станет еще роскошнее в обрамлении модного низкого ворота. Он уже представил себе свой заинтересованный взгляд или случайное касание рукой ее открытой ключицы. Современные наряды предоставляют проворному ценителю массу возможностей для подобного рода «случайностей».
Напротив, наряд мадам Эсмеральды казался коричневым, почти черным в полумраке экипажа. Ворот был не по-современному высоким, а рукава лишь слегка расширенными. Ни вышивки, ни лент, ни модного золотого плетения. Ни одна линия ее выдающейся фигуры не была подчеркнута.
Ее выбор бального платья столь же сбивал с толку, сколько разочаровывал. Днем позже ее гневной отповеди в ателье модистки он сидел за столом в своем кабинете, разложив бумаги и углубившись в научную работу. Когда же к нему явилась разъяренная швея, он попросту отмахнулся от нее. Лорд Блейкли полагал, что мадам Эсмеральда не преминет извлечь пользу из его безразличия. Помимо всего прочего, она сможет прожить неделю на деньги, вырученные с продажи одной ленты с золотой вышивкой. Вместо этого, она, судя по всему, выиграла настоящую битву с портнихой за возможность появиться в столь непритязательном наряде. И Гарет очень хотел бы знать почему.
Первоклассная мошенница, снедаемая жаждой наживы, заказала бы золотое шитье и заставила бы Гарета приобрести ей сапфиры, оттеняющие блестящую голубизну ее глаз. Поступать иначе было бессмысленно.
Гарет откровенно рассматривал ее с той самой минуты, как она вошла в карету. Она же бросала на него редкие, короткие взгляды, которые жгли ему кожу, даже после того, как она отворачивала голову. Поцелуй