Кровать любовницы. Тиана Веснина
родственников, забывая при этом о живых, – мертвых любить удобнее.
«Вообще-то она была ничего, – подумал кое-кто, – иногда не отказывалась помочь, но зато потом сто раз напомнит о своей услуге и вытребует сторицей. Ну да, мир праху ее!»
Однако как-то надо было окончить затянувшуюся минуту скорби. Выручила дама из старых кадров. Она основательно вздохнула и сказала:
– Чудесный был человек! – все закивали, некоторые даже издали что-то похожее на всхлип. – Настоящий журналист. Она навсегда останется в наших сердцах.
Дама опустила веки, точно стараясь удержать невидимую слезу.
«Хорошо сказала», – отметили сослуживцы и молча стали расходиться по отделам.
– Сашу Аксаева к главному! – бросила в телефонную трубку секретарь-референт.
– Что? По поводу Нелли? – поинтересовался он, войдя в приемную.
– А хоть бы и по поводу, – в сердцах ответила та и окинула его оценивающим взглядом. – «Действительно, «красив, проклятый». Недаром Нелька…», – она вздохнула и процедила сквозь вставные зубы: – Ну, иди! Чего ждешь?
– Оттягиваю момент получения пренеприятного задания. Я не умею и не люблю писать хвалебно скорбные статьи.
– Ничего, главный научит.
Главный был явно не в духе. Он ходил по кабинету, заложив руки за спину, и повторял, видимо, отвечая своим мыслям:
– Надо… Надо…
− Понимаешь, – бегло глянув на Аксаева, сказал он, – надо написать о гибели Нелли ярко, а не панихидно, с долей радости, что такой журналист работал в нашем журнале.
– Валерий Павлович, – начал с тоской в голосе Аксаев, – я не умею про светлую память. Мое дело – то, что живое и двигается.
– Но ведь и Нелли жила и двигалась, – возразил главный и заметил, – тем более как она двигалась, ты знал не хуже других.
– Хуже! Лучше пусть пишут те, кто знал ее до меня. Представляю, какою она была.
– Женщина, чем старше, тем лучше двигается. Тебе досталось самое то, как сказала бы Нелли.
– Ну, Валерий Павлович… ну какое угодно задание…
– Это твой долг. Ты был ее последним… − он запнулся и после паузы уточнил: – кого Нелли вывела в ведущие журналисты.
– Послушай, – не обращая внимания на кислую физиономию Аксаева, продолжал он, – а что если нам провести свое расследование? Полиция ведь все спишет на несчастный случай. Да и сам владелец пекарни Шестов мне сразу же заявил, что о халатности со стороны его работников не может быть и речи. Следовательно, Шестов сделает все, чтобы в гибели Нелли никто, кроме ее самой, не был виновен. – Он задумался. – Ладно! Хорошо! – согласовав с самим с собой вопрос, принял решение: – Статью о светлой памяти напишет Красевская. А тебе я поручаю расследовать это дело. Все-таки, это наш долг.
«Верно, Нелли когда-то «под» и «над» тобой так двигалась, что забыть не можешь, – думал, глядя на него Аксаев. – А вот я хотел бы забыть… Хотя… это же познание жизни. Был уверен, женщина в ее возрасте скромно промолчит о наших отношениях, а она растрезвонила по всей редакции. Чертова баба. И вот, чуть ли не