Затерянный город. Улисс Мур
Птолемея, пытаясь понять, что он все-таки делает и почему Морис изобразил его в двух таких необычных видах.
«Может, есть и другие его изображения...» – подумала девочка, осматриваясь, но других обезьян не увидела. Она снова присела на корточки перед рисунком.
– Интересно, что ты хочешь сказать мне? – громко спросила она, осторожно приподняв с пола полиэтиленовую пленку.
Под ней оказалось обгорелое дерево – старые балки разной величины.
Нужно позвать Томми и рассказать ему все. Томми обожает подобные вещи. А она...
Анита уперлась руками в пол рядом с рисунком обезьяны, и дерево слегка скрипнуло.
Анита нажала на одну балку, потом на другую и поискала то место, куда мог бы прыгнуть Птолемей.
Ничего не произошло.
А что, собственно, могло случиться? Это же старое, обгорелое дерево, немного скрипит, и...
Щелк! – вдруг скрипнуло что-то на полу. Только один раз, но совершенно отчетливо.
Анита в испуге отдернула руку. Что это было?
Она снова коснулась того места, откуда послышался щелчок, и опять надавила. Однако на этот раз старые балки только слегка скрипнули.
Анита сложила руки на коленях и задумалась. Она действительно слышала щелчок? Действительно что-то щелкнуло или показалось? Что-то произошло – но что?
Девочка поднялась в необычном волнении и поискала Мьоли́. Котенок хотел убежать от нее, но она поймала его:
– А теперь пошли отсюда! Ты понял?
Она подхватила его и вышла из мастерской.
– Больше никогда не поднимайся сюда! Никогда, понял? – повторила она. – Никогда!
Она заперла дверь и положила ключ в сумочку мамы.
Анита с нежеланием взялась за уроки, и делать их почему-то оказалось очень трудно.
Все время приходилось перечитывать одни и те же строчки, прежде чем их смысл доходил до нее. К тому же нередко девочка ловила себя на том, что смотрит на стены, на окна и поврежденную крышу. А глядя на слуховое окно, все время вспоминала, как удивительно скрипнул тогда пол. Она качала головой и возвращалась к учебнику.
Мьоли́ больше никуда не убегал, весь день пролежал рядом с Анитой на столе.
Вечером мама застала ее все еще за уроками.
– Пойдем домой? – предложила госпожа Блум.
Девочка подняла на нее глаза. Мамин силуэт выделялся на темном фоне лестницы.
Анита молча сложила книги и тетради в рюкзак, а Мьоли́ сам забрался в карман ее куртки.
– Много заданий сегодня? – спросила художница-реставратор. И прибавила: – А Томми не приходил?
Анита опять не ответила. Казалось, мысли ее путаются, причем настолько, что она даже не в силах ничего сказать.
– Что-нибудь случилось? – встревожилась госпожа Блум молчанием дочери.
Анита покачала головой и прошла следом за мамой к выходу, но, прежде чем выйти из Разрисованного дома, решила снова взглянуть на фреску на третьем этаже.
Ей захотелось еще раз увидеть Птолемея.
– Я быстро, мама! – заверила она, бросила рюкзак и побежала вверх