Затерянный город. Улисс Мур
в доме.
Анита прищурилась, пытаясь рассмотреть что-либо в темноте. К счастью, рюкзак лежал там же, где она его оставила, – у входной двери.
Леса представлялись девочке каким-то железным гигантом. Кисти, ведра с водой, шпатели и банки с гипсом – все это только угадывалось в темноте.
Анита взяла рюкзак и хотела было направиться вниз.
И вдруг услышала какой-то звук.
Как будто...
Нет, ничего... Показалось.
Но это походило на...
Мяуканье?
– Мьоли́? – шепотом позвала девочка.
Она остановилась на лестничной площадке третьего этажа. Прислушалась. Дом французского книжного иллюстратора словно тихо дышал, вбирая последние отблески дня. Полоски света проникали сквозь закрытые ставни. И когда попадали на стены, Аните казалось, будто картины медленно оживают.
Девочка закрыла глаза и решила прекратить подобные фантазии. Реальность куда проще: она стоит на третьем этаже старого дома, принадлежавшего художнику, который жил сто лет назад... художнику, который давно умер и который...
И тут она опять услышала тот же зук.
Анита осмотрелась, и ей показалось, будто что-то прошмыгнуло у нее под ногами.
– Ай! – вскрикнула она и быстро зажала рот ладонью.
Что это было? Обезьяна? Бесхвостая макака с Гибралтара?
И снова послышался тот же звук.
Но ведь не было обезьян в этом доме. Уже не было.
Прошло слишком много времени. Венеция. Дом, который нуждается в реставрации. Со множеством великолепных фресок на стенах.
И все же она видела перед собой только удлиненные головы диковинных когтистых животных, лазающих по ветвям дерева с висящими в пустоте корнями.
Тук-тук.
Снова раздался звук над ее головой. И за ним отчетливо прозвучало мяуканье. Анита посмотрела вверх, туда, где лестница поднималась выше – к позолоченному потолку с трещиной посередине. Именно оттуда доносился звук.
Тук-тук.
Снова послышались легкие шаги.
– Глупый котенок... – проворчала девочка, кусая губу. – Неужели забрался на самый верх, в мансарду?
Там находилась мастерская художника. Того самого, что умер, выпив последнюю чашку чая. Мастерская сгорела. За слуховым окном, под шестью кривыми дымовыми трубами.
Мама предупредила Аниту: в доме Мориса действительно нет никакого света. Совершенно никакого.
Анита взялась за перила и посмотрела наверх. Там было темно, и лишь чуть-чуть поблескивала позолота.
Тук-тук.
Сердце забилось громче. И чаще.
Девочка стала подниматься.
Ступала на ступеньку за ступенькой, все время держась за перила. И глядя только вверх. Когда оказалась уже почти на самом верху, котенок промяукал третий раз.
Анита хотела было заговорить с ним, но почувствовала, что во рту совершенно пересохло. Поэтому молча прошла на самую верхнюю площадку и увидела перекошенную дверь, которая вела в комнату, находившуюся