Нравственное правосудие и судейское правотворчество. В. Г. Ярославцев
участвуя в судебном заседании, приводить доказательства несправедливых действий господина. Наконец, рабу разрешается иметь имущество, а также семью, членов которой нельзя продать раздельно. По существу, начиная с Антонина, рабство стало считаться нарушением естественного права.
Таким образом, во II веке классическое римское право окончательно сформировалось как единое целое, хотя дуализм оставался его особенностью вплоть до 342 г., когда императорской конституцией преторское право было отменено навсегда[144]. Завершается и наше повествование о преторах и судьях. Однако, прежде чем расстаться с ними, отметим наиболее существенные для нашего исследования моменты.
В процессе преторской деятельности были закреплены приоритет закона в правоприменительной деятельности (lex Cornelia) и одновременно право претора на интерпретацию закона в соответствии с изменяющимися реалиями жизни, т. е. право на правотворчество. Закон служил для претора основополагающим правилом, которое он обязан был применять, эдикт же, принятый в соответствии с законом, являлся «собственной программой» претора, которая, таким образом, представляла собой не что иное, как толкование закона на основании свободного суждения о конкретных обстоятельствах дела. Это позволяет говорить о некоем правотворчестве претора при применении закона.
Преторская деятельность привела к различению понятий «правоприменение» и «правосудие». Каждое имеет свое содержание, они не противостоят друг другу, так как именно при применении закона судья осуществляет правосудие, т. е. «творит право». Не случайно Ульпиан назвал правосудие «неизменной и постоянной волей предоставлять каждому его право».
Римлянам, как мы полагаем, удалось достичь «правовой гармонии» в соотношении естественного права, позитивного права (закона) и преторе ко го права (судейского правотворчества), которые дополняли и уравновешивали друг друга, говоря современным языком, служили идеальной основой системы «сдержек и противовесов» в целях поддержания надлежащего правопорядка в государстве. Кто знает, может быть, именно это уникальное достижение и предопределило возрождение римского права спустя столетия и его востребованность по сей день.
Интеллектуальный прорыв, совершенный в области права, не соответствовал настроению римлян, приверженность которых государственной религии поддерживала суеверия и препятствовала поступательному развитию гражданского общества, укреплению власти и в конечном счете государства. Озабоченный этим Марк Аврелий задает сакраментальный вопрос: «Как в самом деле изменить внутреннее расположение людей?» И сам же отвечает, проницательно высветив существо проблемы: «А без перемены в их мыслях что можешь ты получить, как не рабов подъяремных, высказывающих лицемерные убеждения?»[145] Он искренне желал улучшить людей, но понимал, что на основе только философских постулатов это сделать невозможно.
И наконец нравственный
Покровский И.А. Указ. соч. С. 194.
Цит. по: Ренан. Э. Указ. соч. С. 35.