Власть и свобода журналистики. В. В. Прозоров
звонками и письмами в редакцию, официальными – и в еще большей мере – неофициальными заявлениями приязни, поддержки, солидарности, с одной стороны, и возмущения, негодования, порицания – с другой.
Очевидно, что чем ощутимее и регулярнее отклики массовой аудитории на СМИ, чем выше так называемые рейтинги, тем благоприятнее, комфортнее, надежнее сама рабочая атмосфера в СМИ. Есть тут и опасности, которые журналистским сообществам (редакциям) приходится преодолевать постоянно: то и дело появляется соблазн идти на поводу у массовых запросов публики, подыгрывать, подмигивать, подсюсюкивать им, заниматься «облегченным телерадиовещанием».
В реальной перспективе потребитель СМИ сам становится субъектом информационного процесса во Всемирной сети. Фактор властного присутствия потребителя во всех журналистских делах и начинаниях есть величина действительная.
Читатели, слушатели, зрители, пользователи Интернета, непрестанно оценивающие работу СМИ, – соучастники журналистского дела. «Лишь вместе с читателями мы – сила, – отмечается в современном учебно-методическом пособии, адресованном студентам-журналистам. – Сила, которая действительно может изменить к лучшему хоть что-то в нашей жизни»[28].
Существует в мире и психофизиологически допустимая норма соотношения пугающего (парализующего волю) и поддерживающего (согревающего душу) начала. Существует и свой баланс «отрицательного» и «позитивного» в информационных потоках СМИ. Мы хорошо чувствуем, как наступает вдруг удручающе тягостный момент истины, когда «горькая правда» оказывается менее желательной для психологического здоровья чувствительного и сострадательного потребителя журналистской продукции, чем «нас возвышающий обман». Разумеется, речь идет не о заведомых журналистских фантазиях и небылицах, но о необходимости помнить про душевное равновесие аудитории СМИ, равновесие, которое способно легко улетучиваться под влиянием нескончаемо мрачной цепи жестких и жестоких передач.
Самый высокий показатель журналистского искусства – умение говорить о неприятных, грустных, драматически сложных вещах, не делая при этом своих читателей, слушателей, зрителей безнадежно несчастными и глубоко подавленными[29].
Верно и то, что адресат СМИ в целях самосохранения властен в любое мгновение по собственной инициативе и доброй воле, в одностороннем порядке прервать процесс коммуникации: не подписываться на газету, не читать ее, не включать радио, не смотреть телепередачу и т. д. Выжить под напором пошлой продукции СМИ можно ценой собственного отказа от повиновения журналистской агрессии, от нередко используемого журналистами «языка вражды»[30]. И это тоже способ нашего влияния на СМИ: «надо только, – по словам Ирины Петровской, – научиться выключать собственный телевизор, не дожидаясь, когда поток мерзости захлестнет тебя и твоих детей»[31].
Рецепт, казалось бы, предельно прост,
Болкунов А.Н. Гражданская журналистика в учебной газете / под ред. В.В. Прозорова. Саратов, 2000. С. 43.
Сторонники либеральных идей, однако (с полным на то основанием), полагают, что «нередкая сосредоточенность средств массовой информации на несправедливости, коррупции, бездействии и тупости властей отражает веру в то, что политика должна быть всегда направлена на защиту общественных интересов» (Ламбет Э.Б. Приверженность журналистскому долгу. Об этическом подходе в журналистской профессии. М., 1998. С. 94).
См.: Социальное насилие и толерантность: реальность и медиаобразы // сост. И.М. Дзялошинский. М., 2004.
С подобным утверждением категорически не согласен В.Т. Третьяков: «Выключить телевизор сегодня – это означает просто выключить себя из активной общественной и политической жизни» (Третьяков Виталий. Как стать знаменитым журналистом. М., 2004. С. 231).