Власть и свобода журналистики. В. В. Прозоров
реальность, есть реальность вторичная, старательно ей вторящая, ее пытливо исследующая, и есть реальность другая, иная, искусственная, созданная фантазией мастеров и чаще всего бескорыстно нами воспринимаемая. Какое же место в этом сложном бытийном спектре занимают современные средства массовой информации и коммуникации?
СМИ вторят жизни действительной?
СМИ сообщают о том, что произошло или готово произойти в этом мире?
СМИ исследуют «окружающую действительность»? Разгребают ее грязь? Проводят специальные журналистские расследования и т. п.?
Все так. Но во имя чего СМИ производят свою продукцию? Сизифов труд, неутомимая белка в колесе? и во имя чего мы, потребители, так преданы своим СМИ? Что собой представляет власть СМИ над нашими душами и умами? Что находится в основании нашей отчетливо явленной зависимости от медиапродуктов, регулярно нами потребляемых?
По горестному признанию Александра Меня, «постоянный гнет обыденности давит на сознание человека; большинство из нас значительную часть своей жизни не может вырваться из-под ее ига»[39]. И это чувство обыденности, эта «серая отрава» массой народонаселения планеты преодолевается не столько религиозным чувством, не столько обращением к высокому искусству и рациональному образованию, сколько разного рода привычными и привлекательными эрзацами, производство которых в масштабе планеты умело поставлено на конвейер.
Западные психологи давно уже обратили внимание на то, сколь мала в жизни большинства людей роль знаний, полученных в школе: «В “оснащении” ума рядового человека гораздо большую роль играет сегодня то, что он прочтет на афише в метро, услышит по радио, увидит в кино или по телевизору, прочтет в газете по дороге на работу или узнает из разговоров с сослуживцами и соседями»[40]. Добавим: и прежде всего почерпнет в необозримом и непрерывно расширяющемся пространстве Интернета.
Современные СМИ, по видимости вторя разноголосой, пестрой и суетной первичной реальности, вполне осознанно и последовательно выключают нас из мира обыденности. «на самом деле» они создают очевидный и «ухослышный» эффект другой, искусственной, «новостной» реальности, создают и навязывают внемлющей им массовой аудитории свой образ, свою картину этого мира {6}.
СМИ – пограничная разновидность нового искусства, намеренно воздействующего на максимально широкий круг «пользователей». Это утверждение нам предстоит осмыслить в первую очередь.
ДОГОВОРЕННОСТЬ ВТОРАЯ. Говоря о мире искусства, мы постоянно имеем в виду две непременные его ипостаси. С одной стороны, это произведение искусства (т. е. сотворение мастером, создание текста), а с другой стороны, воспроизведение искусства (т. е. восприятие читателями, зрителями, слушателями уже созданного автором текста).
В основании воспроизведения искусства – наше общение с другой, бесконечной реальностью.
Мень А. История религии. Кн. 1. М., 1997. С. 74.
Моль А. Социодинамика культуры: пер. с фр. М., 1973. С. 39.
Роковые события 11 сентября 2001 г. в США породили, в частности, рассуждения о том, что многие американские фильмы-ужасы, фильмы-катастрофы делят ответственность за случившееся с «Аль-Каидой» и Бен Ладеном: «Было такое мнение, что эти ленты если не спровоцировали подвиги камикадзе, то, по крайней мере, проинструктировали инициаторов этих терактов. Или уж в самом крайнем случае – накаркали беду на Америку. Сегодня пробивает себе дорогу другое мнение. Сказки и легенды о катастрофах на земле и в воздухе оказались пророчествами, к которым люди не прислушались» (Богомолов Ю. Экран с видом на Манхэттен. Старые фильмы в жанре катастрофы после 11 сентября смотрятся по-новому // Известия. 2002. 14 сентября. С. 9). Подобные интерпретации последствий теле– и кинопросмотров – еще одно свидетельство в пользу того, что продукция СМИ воспринимается как порождение другой реальности, имеющей гипнотическую власть над сердцами и умами ее массовых потребителей.