Ускользающая темнота. Ксения Баженова
тоже к ангелам отправляются?
– Конечно, боженька прибирает их к себе. Здесь-то им было плохо, а на небе будет хорошо.
– Они и маму могут увидеть?
– Отчего же нет, могут и Надежду Александровну, царствие ей небесное, повидать, – и Полина три раза перекрестилась, на секунду отрываясь от бака.
– Полинушка, я пойду. А то меня ждут. Чайку потом попьем.
– Ну, ступай, ступай, ягодка моя, затейница. Люди-то на тебя не нахвалятся. – Опять склонилась над мутной водой, вздохнула. – Добрая девочка, вся в мать, сердце золотое.
А Зоя пошла по палатам и по коридорам. Опять сочиняла, показывала представления, разговаривала со всеми. Осталось только дождаться, чтобы кто-нибудь умер.
Мертвые друзья. Письмо с фронта
Москва. 1942 год
Скоро снова появилась следующая печальная возможность для задуманного Зоей визита. Поздним вечером она увидела знакомых санитаров с носилками и тихонько проследовала за ними. Зная расположение дверей и закоулков, пряталась она гораздо легче. Вот тот же тошнотворный запах, вот уже она за шкафом, вот закрывается дверной крючок и слышится разговор: «Ну все, теперь, надеюсь, до утра. Пойдем-ка и мы отдохнем». И в этот момент Зоя испугалась. Как до утра? Они вроде постоянно сюда приходят. Девочка вскочила, приложила ухо к холодному железу. Голоса удалялись. «Кричать или не кричать? Кричать или не кричать?» – стучало в голове. И все же она начала колошматить кулачками в дверь, но ее уже никто не услышал. Она в панике нащупала корзину, зажгла огарок и с помощью слабого огонька попыталась обнаружить щель в двери – может, удастся поддеть засов? Ни одного просвета. Оглядела помещение, глаза привыкали к темноте. Кругом – горы человеческих трупов. Зоя, обняв Надю, села возле выхода и решила ждать, пока кто-нибудь появится.
Неизвестно, сколько прошло времени, а только девочке показалось, что целая вечность, и огарок давно догорел. Внезапно она услышала шорох и, приложив ухо к двери, поняла, что это не оттуда. Сердце сжалось, и она медленно обернулась. Наверное, крысы? – Слезы ручьями потекли по щекам. Крыс Зоя боялась, пожалуй, больше всего на свете. Возня усилилась, и раздался слабый стон. Зоя задрожала и вжалась в стену. Куда было деваться испуганному ребенку? Не к мертвецам же наверх залезать? Кое-как ей удалось зажечь еще один огарок, и в темноте она увидела, как на одной из столешниц кто-то зашевелился. Пересилив страх, девочка приблизилась.
Голова мужчины была перевязана, лица не видно, только провалившиеся глаза черными кругами выделялись на фоне бинтов. Он медленно, со стоном повернул голову на свет свечи, увидел Зою.
– Где это мы?
– Куда мертвых привозят.
– В морге, что ли?
– Наверное. А вы назад вернулись, с неба?
– Считай, что так. – Подобие улыбки отразилось на его лице.
– Вы видели мою маму?
– Когда ж?
– Вы ведь с неба вернулись?
– Получается, мамка твоя померла?
– Она просто ушла