Сувенир для бога. Павел Парфин
Крез съел его душу. Змею назначено было сторожить человека. Помня о непростительной ошибке птицы Пеликан, Крез закусил собственный хвост, заткнул мордой клоаку. Но змей был существом, способным к продолжению рода. В назначенный час Крез снес яйцо. В том змеином яйце, улыбаясь молодому солнцу, родился заново человек.
…Рыба Ату б отыскала-таки его в пучине моря, растерзала на части его соленую душу и каждый в отдельности лоскут проглотила. Когда пришло время метать икру, она терпеливо дождалась того злополучного часа и не успокоилась до тех пор, пока не сожрала свой род до последней икринки. В каждой из них жила частичка души Дьяченко. Рыба Атуб, сытая собственной икрой и чужой душой, легла на дно. Атуб не знала, что любое море можно высушить, превратить дно морское в безводную пустыню или цветущий сад. Жизнь продолжалась.
8
– Смерть еще нужно заслужить, – произнес сероглазый незнакомец, собрав душу Дьяченко из икринок рыбы Атуб. Из рыбьего бока торчал золотой гарпун. Перерождение пошло Дьяченко на пользу: словно спала пелена с глаз, очистился слух, прозрела душа. С последней икринкой не только возродилась Валькина душа, но и стал ясен мир, в котором она очутилась.
Узкую полоску, что сродни песчаной косе, разделявшую адское море Юфилодор и живой мир людей, населяли оленеголовые отроки. Дьяченко стучал себя по лбу – неизвестно, за какую такую заслугу он вновь обрел плоть. Он разводил руками, удивляясь, как сразу не догадался, что громоздкие, нелепые, как ему казалось, конструкции, торчавшие над головой созданий в бирюзовых одеждах, никакие не этажерки, никакие не заумные головные уборы, а обыкновенные оленьи рога. Всего-навсего!
– Ты видел то, к чему была подготовлена твоя душа, – рассказывал предводитель отроков. У него было древнее славянское имя – Братислав. На левую руку ментора отроков продолжала изящно опираться прекрасная молодая женщина – его дочь Амелиска. Дьяченко, приоткрыв рот, загляделся в ее зеленые очи – она улыбнулась ему в ответ. Тем временем Братислав поучал, цепко следя за каждым движением Дьяченко.
– Понимание приходит и уходит из человека, отыскивая для этого одному ему известные двери. Понимание – это бог, требующий взамен себя жертв. Не пожертвуешь – так и останешься до скончания века с грузом навязчивых знаний.
– Скажи, если я пожертвовал душой, как в моем случае зовут полученное знание?
Вместо ответа юная Амелиска звонко расхохоталась. В ее глазах цвета весенней степи блеснули два паруса и тут же растаяли на горизонте души. С трепетной осторожностью касаясь левой руки девушки, Дьяченко прохаживался с ней по берегу сине-лиловых вод. С другого бока бесконечной стеной, достигавшей самих небес, поднимался мутный, непроглядный туман. Или то продолжали куриться в золотом жертвеннике священные травы?.. Дьяченко со сладкой дрожью в душе любовался Амелиской. Она была чудо как хороша! Девушка не отводила сияющих глаз.
– Так как же зовут то ужасное