Сын ведьмы. Симона Вилар
это слово: очень нехорошо, хуже некуда, ибо наказание грядет.
– Странный ты какой-то, – надула губы Забава. – Не здешний. А ведь мне сперва показалось…
Она вздохнула и ушла. Поднялась к себе в избушку на дереве.
– Ну и глупец, – посмеиваясь, произнес Добрыня. – Не согрешишь – не покаешься.
Но Сава остался спокоен.
– Я не намерен грешить с расчетом, что на будущее Господь станет мне все прощать.
Тут даже Добрыня призадумался.
Он верил в христианского Бога давно, почитай, с тех самых пор, как себя помнил. Ему рассказывали, что сызмальства он был странным. Как и положено сыну ведьмы. Но его мать Малфриду и ее мужа Малка пугало то, что, едва начав ходить, он по ночам словно рвался куда-то. Причем обычно в самые темные ночи новолуния. Малк был лекарем и лечил приемного сына всякими успокоительными отварами. Не помогало. Добрыня пытался объяснить родителям, что его словно зовет кто-то могущественный, противостоять которому трудно. И он не забыл, насколько оба они тогда испугались. Мать колдовала над ним, насылала крепкий сон, отец Малк обкладывал его ложе мокрыми тряпками: тогда, встав по велению голоса во сне, Добрыня делал шаг в сторону, но наступал на мокрое и просыпался. А потом однажды, когда Малфрида надолго ушла невесть куда – мать у него вообще была странная, подолгу могла отсутствовать, – Малк Любечанин надел на ребенка освященный крестик. И все. Прошли его мороки, успокоился, как будто под защиту кому сильному попал. Под защиту христианского Бога, как понял Добрыня. Как после этого не уверовать?
А вот мать его даже слышать не желала о новой вере. Потому, когда муж ее Малк сознался, что крещен, она сразу же ушла, причем навсегда. И вот теперь, спустя годы, Добрыня ищет ее. И не знает еще, чем эта встреча обернется для них обоих.
На другой день Забава была опять весела и беспечна. Даже угощала гостей: заварила на огне отвар из листьев дикого малинника, мяты и дички яблоневой. Принесла и горшочек с медом, а еще мешок с орехами. Сава взялся колоть орехи, а Добрыня как бы между делом стал расспрашивать, когда в путь трогаться. Забава уверяла, что наверняка последний день она в лесу значится невестой лешего и завтра за ней обязательно придут, отведут к людям, к капищу Сварога.
– А туда и прославленная ведьма Малфрида может явиться? – осторожно спросил посадник.
– Тебе-то она зачем? – искоса поглядела на него девушка.
– Как же! Она прославленная чародейка, о ней многие говорят. А я гусляр, мне сказы обо всем значимом надо слагать. Теперь же вот хочу о Малфриде.
Забава подумала немного и кивнула. Да, сказала, Малфрида может прийти. В прошлый раз она пришла осенью, когда день чуров был, когда родичей, ушедших в иной мир, поминали. Тогда рык Ящера особо был слышен и люди не понимали, чего это чудище не угомонится, – весной же ему жертву отдали, мог бы и удовлетвориться данным. Раньше где-то раз в год отдавали ему жертвы. Правда, когда отдали парня, похожего на Неждана, то почти три года тихо было. Но теперь снова ревет Ящер, многие слышат его рык, значит… Всякое может быть.
Сава, вроде