Таинственная женщина. Жорж Онэ
раненого в отдельной келье. Как только его уложили в постель, он потерял сознание…
– Кто его лечит?
– Наш настоятель. Он обладает большими познаниями по части медицины. Раненый проявил удивительное мужество, но теперь он в лихорадке и бредит.
– О чем?
– О разном. То о каких-то укреплениях в Вогезах, то о ружейном порохе необыкновенной силы… Будто бы он непременно должен снять план укреплений и раздобыть формулу пороха, – сообщил гость.
– Не называет ли он кого-нибудь? – с деланным равнодушием спросил банкир.
– Он говорит только о женщине, называя ее то Софией, то баронессой. И то советуется с ней, то ее оскорбляет… Вероятно, она была в чем-нибудь его сообщницей. Но вообще-то понять его бред невозможно. Впрочем, кроме монаха-привратника и настоятеля, никто не входил к нему сегодня, и вам нечего бояться, – последовал ответ.
Элиас вздохнул с облегчением:
– Господин аббат, поверьте, я опасаюсь не за себя. Вам известно, что часть моих капиталов вложена в крупные международные компании и что судьба этих компаний может повлиять на судьбы многих тысяч людей, доверивших мне свои сбережения…
Молодой священник протестующе поднял руку, и лицо его приняло серьезное выражение.
– Я не желаю знать об этом, господин Лихтенбах. Эти господа, как вы знаете, истинные французы, и все, что творится за границей, им чуждо… или, вернее, вызывает в них враждебные чувства. Вне Франции, которой мы преданы и которую глубоко любим и хотим спасти от революционной заразы, мы признаем только папу, верховного главу всех католиков. Оставьте при себе вашу тайну. Мы не будем ее касаться, потому что вы служите нам. Но не ждите от нас поддержки в этом. Все, на что вы можете рассчитывать, это наше невмешательство.
– Вас уполномочили передать мне это? – спросил с тревогой банкир.
– Нет, милейший Лихтенбах, меня уполномочили только поговорить с вами относительно тех участков.
– Благодарю вас, господин аббат… И передайте этим господам, что я завтра же пошлю в Грас знающего человека. К концу этого месяца земля будет в ваших руках.
– Вот и прекрасно. – Гость поднялся. – Ах да, я забыл спросить, – сказал он небрежно, – знаете ли вы об ужасной катастрофе в Ванве? Взрыв был слышен даже в Исси… Были ли вы знакомы с этим генералом Тремоном?
Лихтенбах опустил голову, и лицо его стало еще мрачнее.
– Да, господин аббат, я знал его… Это было очень давно.
– Говорят, что это был опасный маньяк, занимавшийся химическими исследованиями, которые неизбежно привели бы его к смерти… К тому же человек сомнительной нравственности, если верить общественному мнению… Несмотря на преклонный возраст, он предавался самому низменному разврату… Это не большая потеря для общества… Говорят, что его убили и ограбили еще до взрыва. Вот к чему ведет изучение взрывчатых веществ!.. Ну, прощайте, милейший Лихтенбах. Если пожелаете увидеться с раненым, предупредите – я провожу вас к нему тайно.
Банкир