Домашний кит. Наталья Барышникова

      На печи, что в дому у Емельки,

      Вечно вкусности, помню сама –

      То сухарики, то карамельки,

      То великая щучья зима.

      За водою идти нам негоже –

      Ни на сказку, ни наоборот

      Не похожа река, не похожа.

      Я вчера перешла ее вброд.

      Угрюмый дождик нечего учить

      В объятья брать лохмотья ладных крон.

      Но ни за что теперь не отличить

      Мирских от пластилиновых ворон.

      Тут мокрый ворон скажет воронью:

      «Конечно, сыро. Но оно и что ж?!»

      А мы, не приближенные к вранью,

      Перемолчим с тобой и эту ложь.

      Обожженная дождями

      Жизнь.

      И – скалы,

      скалы,

      скалы.

      В обездоленных долинах

      Эволюция планеты.

      Над московскими мостами

      Пролетали аксакалы,

      И звенели в римском цирке

      Старорусские монеты.

      Как исчезнувшие виды,

      В янтаре дичали люди.

      От улыбки Гераклита

      Соловели водолазы.

      Увядая, дозревали

      Волчьи ягоды на блюде.

      А дожди в ковчегах молний

      До чего ж голубоглазы.

      Боготвори меня в ночи и в полдень

      И береги меня зимой и летом.

      Не обещаю премию и орден

      И даже доступ к маленьким секретам.

      Не жди на гуще чайной и кофейной

      Трофейной правды, лжи бесстыжей тоже!

      Не обещаю легкого глинтвейна

      И самогона крепкого. О, Боже,

      Зачем ты спички положил в ладони?

      За что перечить глупости заставил?

      Ведь кто-нибудь один из нас утонет,

      Переплывая этот век без правил.

      Черный хлеб, а мне светло –

      На приветливом печенье

      Много разных приключений –

      А с тобою повезло.

      Стройки, строчки, супрастин,

      Быт гостиничный убогий,

      Не горшки ваяли боги,

      А того, кто был один.

      Нам и в чопорной ночи

      На снегах упрямо-строгих

      Будут сниться хлеба крохи

      И младенцы у печи.

      Пригласи меня к столу,

      Разломи