Эпигоны древней империи. Александр Тутов
собрались? Чего так народа мало?
– Сколько есть все тут, – угодливо сообщил староста, – А вот священник…
– Пошел он в жопу! После казни сожжем храм и все, – огрызнулся начальник, икнул и высморкался в меховую накидку собеседника, – Эй, чего ждем? Волоките этого урода на помост, пока он не отморозил совсем ноги и может ими шевелить. Гы!
Корчмаря затащили на лобное место, и палач деловито стал готовить петлю, покрикивая на подчиненных. Старший над музыкантами заставил свой паноптикум готовить инструменты, протирать мундштуки, подстраивать струны и перестать играть в кости на барабане. Нельзя нарушать торжественность момента, поскольку за эту самую торжественность хорошо заплачено звонкой монетой.
– На читай! – буркнул комендант и сунул старосте пергаментный свиток с печатью герцога Андирского, – Только не пищи, как грызун, а то как дам в лоб, сразу бас прорежется.
– А что читать то, ваша милость? Тут же ничего не написано.
– Да? Точно. Перепутал и, по-моему, не ту писульку взял в отхожее место. Ладно! Короче! Этот негодяй виновен во всех преступлениях, которые совершил и которые хотел совершить! Молчать! За убийство двадцати, нет сорока, воинов герцога, укрывательство мятежников, ограбление сборщиков подати, и… Кажется хватит с него грехов и потому того, кто стоит на помосте следует повесить за шею и под музыку. А, точно, это он наколдовал такой собачий холод!
Палач кивнул, показал знаком музыкантам, что пора начинать и под какофонию, в которой с трудом угадывался древний гимн Андира стал натягивать колесом веревку. Корчмарь слегка завис над помостом, но не успел сделать и пару пируэтов ногами в воздухе, как свалился вниз с обрывком веревки на шее. Палач даже не успел сообразить, что произошло и грузно упал в снег со стрелой в груди, вошедшей по самое оперенье, точно в сердце.
– Святая Заступница! – закричали женщины, освящая себя символом веры, – Спаси и сохрани!
– Чего? – попытался возмутиться комендант, посмотрел направо и слова застряли в горле.
На дороге со стороны храма стояла весьма странная компания. В ней выделялась молодая золотоволосая женщина в ослепительно белом дорожном платье из дорогой ткани, белом же меховом плаще на плечах, которая мило улыбалась, поигрывая парочкой метательных ножей в руках. Рядом с ней стоял деревенский следопыт с тугим боевым луком и колчаном полным стрел, спину прикрывал незнакомый рыцарь, а вот впереди всех находился отец Итар, собственной персоной, в боевых доспехах, штандартом баронов Нага на длинном копье, личном копье самого Брасса Целителя.
– Святая Вета, смилуйся! – закричал староста и тут же получил от одного из помощников палача удар дубинкой в спину, заставивший упасть под ноги коменданту.
Начальник гарнизона брезгливо пнул приспешника кованным сапогом и вытащил из ножен меч со следами ржавчины на лезвии. Убить мало за такое отношение к благородному оружию, хотя какой хозяин – такое