Я, Микеланджело Буонарроти…. Паола Пехтелева
любой культуре.
Стояла тосканская зима. Ночью дороги замерзали и превращались в каток, а к середине дня оттаивали. Нередким гостем был и резкий ветер с мокрым колючим снегом, переходящим в дождь. Стекла дрожали. В печной трубе завывал ветер. Согреться удавалось, лишь только присев поближе к очагу на кухне. Мессер Лодовико, мадонна Лукреция и Урсула теперь часто сидели все вместе около огня и молчали. Они ждали.
Вдруг… Вдруг послышался стук. Сначала все подумали, что это ветер пытается сорвать с петель старую добротную дубовую дверь. Нет. Стук. Это стук! Он повторился опять. Мессер Лодовико словно проснулся, вскочил с кресла и с проворством рыси бросился к двери. За ней, съежившись в комочек, стоял мальчик.
Урсула всплеснула руками:
– Это он! Тот самый! Иди сюда, дорогой. Как же ты продрог.
Иди к огоньку, погрейся. Кто тебя сюда послал?
– Мона Изабелла.
– Ах, мона Изабелла. Ну, хорошо. Я с ней потом рассчитаюсь.
– Она сказала, что я здесь получу целый флорин, если скажу, откуда принес записку от Микеланджело.
– Микеланджело! – В разговор включился мессер Лодовико. – Что ты знаешь о Микеланджело? Где он? С ним все в порядке?
Подеста заботливо укутал мальчика пледом. Урсула принесла шимолатты и вина с сыром.
– На, малыш, поешь, а потом ты нам все расскажешь.
– Сначала флорин.
Лодовико достал из кошелька, перевязанного тугим узлом, заранее приготовленные деньги и отдал их парнишке. В эту ночь мессер подеста спал спокойно. Ни один флорин не принес ему такого удовлетворения, как тот единственный, который он отдал этому незнакомому парнишке.
15. Разрыв
Гирландайо не был альтруистом. Он не занимался благотворительностью, когда брал к себе в «семью» мальчишек в качестве подмастерьев и учеников. Нет нужды описывать все тяготы будничной жизни в мастерской. Собственно постели ни у кого не было. Мальчишки спали все вместе, вповалку. Готовили еду они себе сами, носили что попало. Давид, брат Доменико Гирландайо, заведовал хозяйственной частью всего предприятия. В его обязанности входило вести хозяйственный учет в мастерской, заниматься договорами и следить за подмастерьями. Был ли маэстро Гирландайо жадным? Да нет, не думаю. При всей непривлекательности его натуры примитивным человеком я бы его не назвала. У него был ум, и все, что он делал, было продумано вплоть до мелочей.
Сознательно ли мессер Гирландайо не налаживал быт своих учеников, сознательно ли он использовал их преимущественно в качестве прислуги, иногда заставляя выполнять подростка работу, которая по силе лишь взрослому мужчине? Сознательно ли маэстро набирал неимоверное количество заказов? Сам он трудился немного, заставлял работать подмастерьев, падавших порой от недосыпа и голода с помостов, на которых они раскрашивали фон на фресках. Думаю, да.
Быть тщедушным – это быть обделенным не только телом, но и душой. Такие люди обделены Божьим