Вейн. Инна Живетьева
правда!
– Не смешно.
Дан вынул из костра горящую палку и опустился перед мальчишкой на корточки. Маленький факел осветил лицо. Готово – перетрусил. Зрачки расширились. Подрагивает подбородок.
– Кто тебя нанял? На кого ты работаешь?
Задрал на мальчишке футболку, и Юркин живот судорожно втянулся.
– Ну?
– Мне нужно в Бреславль, и все! Честное слово!
Ох, прости, пресветлая Иша!
Обугленный конец с лепестками огня ткнулся пацану в живот. Мальчишка заорал.
– Говори, дурак! Кто?! – Дан прижал ему ноги коленом.
– Никто! – брызнули слезы.
Выругавшись, Дан отбросил палку. Придавил ладонью скользкий от пота Юркин лоб.
– Что тебе нужно в Бреславле?
– Я же говорил! И Тобиус тоже…
Вейн сильнее вжал его затылок в сосну, и мальчишка зачастил:
– Я ищу Виктора Зеленцова, с Земли. Ну, из моего мира. Менестрель сказал, он застрял на межсезонье в Бреславле.
– Кто он, этот Зеленцов?
– Вейн.
Ах ты, сопля! Дан ударил наотмашь, голова у Юрки мотнулась.
– Не зли меня! Кто он?
– Я не знаю! Только имя, и все!
– Зачем он тебе?
Мальчишка шмыгнул разбитым носом.
– Ну?!
– Он… из-за него погибла мама.
Пресветлая Иша!..
Дан вытащил нож. Юрка завизжал, скребя по земле пятками:
– Я ни на кого не работаю! Правда!
– Да не ори ты!
Кончиком лезвия подцепил туго затянутый узел. Мальчишка барахтался, торопясь сбросить веревки. Почуяв свободу, рванулся. Дан смотрел с любопытством: сразу побежит или попробует коня угнать?
Юрка метнулся к своему ножичку. Зажал в кулаке, но нападать не спешил, следил за вейном. Кровь текла у него по лицу.
Дан неторопливо поднялся и повернулся к мальчишке спиной. Пока шел к сваленной поклаже, чутко прислушивался. Юрка сопел в отдалении. Вейн покопался в сумке и вытащил флакон толстого стекла. Через плечо швырнул на лапник.
– На ожог клади погуще. И морду вытри!
Тихо. Даже сопения не слышно. Потом чавкнула пробка, и запахло травами.
Дан обернулся. Юрка вытряс на пальцы комочки белесой слизи и, морщась, мазал себе живот. Ножичек лежал у колена.
– Кстати! Если тебе, сопляк, придет в голову идиотская мысль зарезать меня сонного, подумай сначала. Во-первых, вряд ли получится. Во-вторых, это ничего не даст. Один ты не пройдешь. Вернуться тоже не сможешь.
Заснул Дан сразу, стоило закрыть глаза.
Он любил раннее утро в степи, когда солнце только поднимается, еще и не солнцем вовсе, а расплавленным золотом и алым туманом. Прохладный воздух пахнет росой. Стелется над землей еле заметная дымка. Орут птицы, захлебываясь от жадности. Откроешь глаза – жить хочется.
Но сегодняшний рассвет оказался испорченным. Во сне приходила Йорина. Губы ее подрагивали, выговаривая: «Верни. Ты погубишь нас. Ты оставил нас без надежды». Голос походил на хруст стекла, по которому топчутся в подкованных сапогах.
Дан