Вейн. Инна Живетьева
подбросил в костер и ринулся Дану на помощь.
Обожгло грудь. Вейн почувствовал, как просыпался под рубахой тонкой струйкой песок. Все, нет «когтя». Зарычал, рассекая ножом воздух. Огонь еле теплился, некогда его раздуть. Матерился Юрка.
Скоро рассвет, уже скоро.
Холодно. Кажется, ресницы покрылись инеем, смерзлись и мешают смотреть. Сбросил тень с ножа на кол. Светлое дерево потемнело, точно облитое чернилами.
Юрка ползал по земле, Дан едва не наступил ему на руку. Мальчишка вскочил. На перевязанной ладони светился уголек. В хворост его, молодец, пацан!
Не загорается. Дан яростно хлестнул ножом по пеплу. Обмороженные пальцы не ощутили тепла, но тень отпрянула. Скоро рассвет!
Вспыхнул огонь. Дан выхватил новый факел и шагнул к теням, заставляя их убраться за границу. Они тоже устали.
Факел, тени. Факел, тени… и вдруг – никого. Степь в серебристых волнах ковыля. Еле заметные отсветы на востоке.
Дан повалился на землю.
– Отбой!
Пацан все оглядывался, рука с ножом подрагивала.
– А?..
– Оглох? Утро, говорю. Ложись спать.
Дан лениво дрыгнул ногой, отбрасывая попавшую под колено ветку. Веки опускались сами собой. В полосе прибоя рисковал прикорнуть разве что на часок, и то лишь когда начинал дремать на ходу.
– Спать? – В Юркином голосе сквозило недоумение. – Прямо тут?
– Ну, можешь для начала прибраться, – разрешил Дан. – Там сумка рядом с тобой. Дай.
Шуршание. Плюхнулось тяжелое, пахнущее кожей и лошадиным потом. Не открывая глаз, затолкал сумку под голову.
Проснулся вейн ближе к полудню. С удовольствием потянулся, громко зевнул. На его возню оглянулся Юрка, и Дан подмигнул:
– Жить – хорошо!
– Ага, а хорошо жить еще лучше, – буркнул пацан.
– Надо же, умная мысль. Соображаешь!
Юрка посмотрел на него как на идиота. Спросил:
– Мы тут долго еще загорать будем?
Дан поскреб щетину. Оброс, как дворовая шавка. И воняет так же.
– А вот поедим и пойдем. – Он глянул на разоренное кострище: – М-да. Негусто.
С последней охоты оставался кролик, задняя его часть. Дан понюхал: вроде съедобно, ну, подумаешь, маленько подванивает. И пшена с две горсти наберется.
– Пресный суп с душком – фирменное блюдо межсезонья.
Огня хватило лишь вскипятить воду. Дан накрыл котелок крышкой и поставил в угли, пусть доходит.
Юрка маялся, точно щенок на привязи.
– Выйдем на Славскую дорогу, там уже и деревни начнутся, – сказал Дан. – Скидывай куртку.
– Зачем? – настороженно спросил мальчишка и вцепился в отвороты.
– На лоскутки порежу! Вот дурень… Зашью. А то с таким бродягой на постоялый двор не пустят.
Ему – стыдно признаться – нравилось штопать. Стежок к стежку, неторопливо. Умиротворяющее занятие. Правда, джинсовая ткань сопротивлялась и топорщилась, но Дан справился.
Юрка сидел, разглядывая руки с чистой, неаккуратно