Вейн. Инна Живетьева
неношеный. От ткани пахло сушеной ромашкой…
Тусклая полоска света легла на пол. Дан вошел, прикрыл дверь, и снова стало темно. Скрипнула кровать. Брякнули подковками сапоги. Зашуршала куртка. Щелчок – арбалет на взводе. Тихий стук – вейн положил оружие на пол. Бухнулся на постель со счастливым вздохом, повозился, взбивая подушку, и спросил:
– Чего не спишь?
– А как ты узнал?
Юрка провел перед лицом растопыренной пятерней и с трудом различил пальцы.
– Слышу, как ты дышишь. Дрыхни давай. Завтра рано вставать.
«Завтра, – подумал Юрка. – Уже завтра». Снова представил, как войдет, скажет. Опухший от пива и безделья Зеленцов поднимется с кровати… Картинка вышла тусклой, как выгоревшие на солнце обои.
Сверчок продолжал надоедливо скрипеть.
– Дан, – позвал Юрка. – А можно… ну, как в другой мир, только в прошлое? Я знаю, там ничего нельзя менять. Я не буду. Мне посмотреть, и все.
Он замер в ожидании ответа.
– Прошлого не существует. – Вейн громко зевнул. – Будущего тоже.
– А как же… Ну, у одних арбалеты, а другие в космос летают.
– Разница в скорости развития, в начальной точке.
– А все остальное?! – Юрка приподнялся на локте. – Оно похоже!
– Ну и что? У вас летоисчисление какое?
– Обычное. Как его… от Рождества Христова.
– Ну вот. Знаешь, сколько таких миров? В одном Христос родился раньше, в другом позже, а в общем, та же фигня. Даже твоя деревня наверняка есть.
– Город, – поправил Юрка, снова опускаясь на подушку.
Вейн удивился:
– А с лошадьми ты хорошо управляешься.
– Так получилось. А люди? Такие же?
– С чего им другими быть? По большому-то счету. А по мелочам… Ну, сидит твой тезка сейчас дома, прижав задницу, и ведать не ведает, что он вейн. Или не вейн он вовсе. Тебе-то что с того? Он же – не ты.
Да, согласился Юрка. Может, у того, другого, все живы.
Глава 9
Скрипело колесо.
Дан, подсев к вознице, выпытывал новости. Мужик из Гусинок обстоятельно рассказывал, какие нынче цены на перо и яйца, как подрался мельник с бреславльскими подмастерьями кожевенника и сколько приданого дает за дочку Ерухим. Казалось, вейну это действительно интересно. Юрка угрюмо посмотрел ему в спину и отвернулся.
Степь по обе стороны дороги потеряла надоевший до оскомины цвет. Зелень, расцвеченная мать-и-мачехой, осталась лишь по обочинам, дальше темнели распаханные поля и кое-где виднелись купы деревьев. По склону холма карабкалась вверх деревенька с извилистыми улицами. Посверкивал церковный купол.
Скоро они приедут в Бреславль. Уже сегодня.
Юрка подгреб под голову сено и накрылся курткой. Было зябко, несмотря на летнее солнце. Яркий свет резал глаза. Скрипело колесо, грозя сломаться. Вот сейчас, когда покатятся с бугорка… Или хрупнет на этой колдобине… Юрка хотел, чтобы оно сломалось. Чтобы треснула ось, захромала кобыла. Что угодно.
От сена пахло сухой ромашкой.