«Самокатчик». Александр Новиков
здесь самолёт, который должен домчать их до родительского порога.
«Бедные, – при виде их подумал Санька, – чему радуются? Полетят же только после нас!»
Вернувшись к своим, Санька и Вовка застали их дремлющими у чемоданов. Присоединились, с глубокими вздохами опустившись на осточертевшие нары. Потянулись томительные часы ожидания.
Часа в три пополудню в лагере произошло всеобщее оживление. Только что, преодолев сложные погодные условия, один за другим на аэродроме Фалькенберг приземлились два воздушных лайнера ТУ-154.
Значит, можно летать! Значит, сейчас пойдут рейсы!
У палаток стали появляться озабоченные офицеры. Проверяли по спискам команды, составленные для посадок на борта. Выясняли, кто и куда летит. Рассерженно орали, а иногда крепко матерились, если кого-то не было на месте и его долго не могли отыскать посланные во все концы пересыльного пункта друзья или земляки.
Увольняемые охотно покидали палатки, строились для проверки, сыпали весёлыми, остроумными шуточками. Иногда всеобщее недовольство возникало и выплёскивалось на тех, кто опаздывал в строй. Всем казалось, что они уже через минуту-другую взойдут на трап самолёта, и только тот, кто опаздывает, задерживает, оттягивает эту счастливую «минуту-другую». И они волновались.
Вот уже замер весь пересыльный! Затаили дыхание «дембеля», приоткрыли рты, устремили взгляды на взлётную полосу. А там прошедший техническую проверку и дозаправку разгоняется, набирает скорость и отрывается от бетонного покрытия красавец ТУ-154. Маячат в иллюминаторах головы и машущие руки счастливчиков. Удаляется всё выше и выше, пронзает тучи и клочья вновь сгущающегося тумана самолёт, уносящий их к родному дому.
«Ура! – думают те, кто ещё на земле. – Скоро и мы полетим»!
Меж тем на взлётной полосе слышен рёв двигателей разгоняющегося для взлёта второго «полтинника».
Быстрее заколотились сердца «дембелей». Смотрят они во все глаза, пытаясь разглядеть мельчайшие детали предстоящего им полёта. Но самолёт почему-то уже слабо видно… Проклятый туман вновь окутывает небо, лес, взлётную полосу, ангары и здания…
Через полчаса пересыльный опять полностью погружается в сырую, водяную пыль. Все разговоры и шум постепенно стихают. Не находя слов для того, чтобы выразить возмущение, увольняемые, понимая, что рейсы на сегодня закончены, возвращаются на места в палатках. Иногда эти места оказываются заняты. По этому поводу возникает грубая ругань. Кое-где вспыхивают нешуточные конфликты, драки. Всюду царит нервозность. Самых разгорячившихся разнимают их же друзья, земляки, редко офицеры. Их по всему пересыльному видно всё меньше.
Вечер подкрался незаметно. Белое молоко тумана вначале слабо, но потом всё сильнее и сильнее стало разбавляться темнотой надвигающейся ночи. В палатки дали свет.
Саньке с ребятами в невероятной суматохе, после крушения всех надежд на скорый полёт, всё же удалось занять свои «старые» места на нарах. Некоторое время поражённые и ошеломлённые таким поворотом событий пацаны сидели совершенно молча. Вот