Необжитые пространства. Том 1. Проселки. Виктор Ростокин

      Бандиты уважают,

                               кто сильнее

      И кто от них не прячется в стенах,

      Ноль два не набирает и скорее

      К дверям не тащит тяжеленный шкаф.

      И не сидит за этой баррикадой

      С дубиной наготове иль ружьем.

      И истерично не горланит:

                                          «Гады!

      Всех вас не нынче завтра перебьем!

      И полной грудью мы тогда вздохнем,

      И, как в раю, спокойно заживем!»

      Есть у бандитов свой особый вкус…

      Порой неаппетитно пахнет кус!

      На асфальте дымятся лепешки коровьи.

      В ящик с мусором бомж головою нырнул.

      Полицейский в новой форме хмурит брови:

      Непорядок в центре! И сам громко зевнул,

      Словно тем утвердиться,

                                            что не знает поражений

      В битвах с нарушителями,

                                             и час службы истек.

      А поселок пробуждается.

                                           Это не воскрешение

      Из мертвых, а житейский урок

      Без новизны, без ссылок на эпоху,

      А как повторенье замызганных дней.

      Клюют воробьи оброненные крохи

      Бомжем.

               И улетают скорей

      На свежий воздух, напугав полицейского

      Шутоломным щебетом и тенью вскользь.

      И последняя корова прошагала по Ленинской,

      Роняя лепешки…

                           предвещая «раскол»!

      Старик, покашливая, тихо

      Промолвил, как не от себя:

      «Мил-человек, есть в жизни лихо,

      И миновать его нельзя.

      Оно подкрадывается медленно

      И кроет тучною волной.

      Хоть три весь день монету медную,

      Она не станет золотой.

      И это ежели б угроза

      Из-за угла, кирпич в окно…»

      Рукой дрожащей вытер слезы.

      Все наяву. И как в кино.

      Нет войны, а вдов в России

      За полдня не сосчитать.

      Вновь березы загрустили,

      Всколготилась пылью гать.

      Было, помнится, такое,

      Позабыть бы – да никак,

      Время страшное, седое,

      Мокрым стал от слез большак.

      Верность долгу и Отчизне.

      Жертвы святы. Их я чту.

      Нынче что мешает жизни

      Подниматься в высоту?

      Разрушенья. Отлученья.

      Близок пропасти обвал.

      А по чьей злобé – веленью?

      Чей хоронится оскал?

      Сколько гибелей, страданий,

      Род мужской под нож идет!

      Уготовано свиданье?

      Мало!

           Смерть все новых ждет.

      И вдовеют сплошь и рядом,

      От могил поля пестры.

      Лида, Люда, Лора,