Колумбийская балалайка. Александр Логачев
ты им? – Вопрос Любы содержал примесь презрения.
– Зачем?! Ты!.. Ты не догоняешь – зачем? Расписать тебе по-белому – зачем? – Миша яростно тыкал босой ногой в сбежавший шлепанец. И не попадал. – Рассказать, каков оборот фирмы? А сумма панамского контракта? Думаешь, они не знают? Обтрясти фирму на бабки, вот что им нужно! Взять на шару несколько лимонов!
– Да кто за тебя заплатит…
– Вот именно! Ни хрена они не рубят! Они думают, я совладелец и миллионер, у меня бабки есть. А собери мои наличку, хазу, тачку, дачу, катер – что выкатится? Хрен под горку выкатится, даже лимона не наберется! Даже то мое, что в фирме шелестит, – херня, да никто и не отдаст. Они вбились, что я миллионер. Е-мое, так влипнуть… – Он наконец сумел надеть шлепанец и теперь мерил узилище шагами, задевая сокамерников покатыми плечами.
– А если предположить, что им нужен не Михаил, – сказал Борисыч, взяв себя в руки, – есть еще среди нас человек, кем могли бы заинтересоваться мафиозные структуры?
Все посмотрели друг на друга.
– А с наркотой никто не повязан? Ну-ка разбудите этого типа. – Алексей показал на Вовика.
Михаил, оказавшийся ближе других к Вове, пнул его. Пнул легко и безрезультатно.
– Тоже мне – “крутой”, – мрачно прокомментировал Михаил.
– Он мог быть перевозчиком, – предположил Алексей.
– Вряд ли, – тихо возразила Татьяна. – Он говорил вроде, что будто бы химик какой-то. Или биолог, что ли…
– А биологи курьерами не бывают? – пожал плечами Алексей. – Или химики? А если химик, может, он какую новую наркоту изобрел…
– Химик, блин, – сквозь зубы прорычал Михаил. – Биолог… Ну я щас этого ботаника…
– Миша, остынь, – устало бросил Борисыч и принялся обмахивать потное лицо кепочкой. – Перевозчиком мог быть любой.
– Ой, – вдруг пискнула Люба и прикрыла рот руками. – Может, я… – ее глаза округлились, – я им нужна? Слушайте, о Господи! Ты сказала – Эскобара?
– Выкладывай, ну, живо! – взял ее за плечи Алексей и придвинул к себе. – Тихо и внятно. И без воплей мне.
– Я вот что подумал. Не о том мы говорим… – встрял Борисыч.
– Погоди, отец, – остановил его Алексей и снова повернулся к Любе: – Ну?
– Я, это… я, Леша, жила в Панаме с одним мужчиной…
– Сколько ты уже торчишь в Панаме?
– Пятый месяц. Три дня в Ла-Пальме. А до того в Читре.
– Зачем ты вообще сюда приехала?
– К Габриэлю.
– Что за хрен?
– Ну-у… Панамец один… А может, и колумбиец.
– Ты что, не знаешь?
– Черный и черный. Говорит по-ихнему. Я в Свердловске в одном “ночнике” танцевала. Там и познакомились. Ну, пообщались недельку… Потом он меня вызвал в Панаму. Чего еще?
– Ты что ж, по-испански сечешь?
– Ничего я не секу.
– Он по-русски, что ли, сек?!
– Нет! – взвизгнула Люба. – И не надо повышать голос, я тебе не жена!
– Оставь