Как тебе такое, Iron Mask?. Игорь Савельев
английского студента, у которого никто не стоит над душой. Ни охрана. Ни посольство. Ни журналисты. Ни MI5 (а если и стоит, то никак себя не проявляет, вот и на том спасибо). Этому перцу чилийскому, конечно, не понять. Заладил про демократию, как попугай.
Впрочем, после этого Тео «заладил» о другом. Он несколько раз заводил разговор о том, что отец Алекса «отрекся от сына» (чем выдал все-таки некоторое знакомство с предметом – кто за кого отвечает, – потому что отца отринь и мать отринь). Алексу были неприятны эти якобы heart-to-heart[1] беседы. Раз или два Тео еще пошутил об этом – и Алекс максимально вежливо попросил его заткнуться.
Но за всеобщего отца
Мы оказались все в ответе,
И длится суд десятилетий,
И не видать еще конца.
– Это правда?
– Что?
У отца всегда блестяще получалось делать вид, что он не понимает, о чем речь. Странно, что это искусство, это богатство не удалось пустить в ход на той памятной пресс-конференции.
– Что ты «предал [Mr. P.]а».
– С чего ты это взял?
– Так пишут в Фейсбуке.
– Не надо верить Фейсбуку. Наоборот. Я ему помогаю. Он выйдет из этой ситуации обновленным.
– Мне вот интересно, а как ты решился? Вот вы с ним работаете вместе миллион лет, еще с питерской мэрии. Он всегда был твоим шефом. А уж последние двадцать лет… Я же помню, в каком тоне ты говорил о нем, вы с мамой говорили о нем, даже когда никто не слышал, даже когда я был маленький и вы думали, что я ничего не слышу…
– Я не понял.
– Я имею в виду, вот как это происходило – физически? Вот ты заходишь в его кабинет и говоришь: [Mr. P.], вы должны пройти со мной, это для вашего же блага, то есть ты впервые в жизни что-то такое ему говоришь вообще, приказываешь, и вот как? У тебя, не знаю, голос не дрогнул? Это очень страшно?..
– Я не понял.
Объект вылетел рейсом SU 2581
Можно уже ни о чем не думать, включить музыку или лекцию или даже закрыть глаза – кафельные переходы андеграунда, приземистые и сложно поворачивающие, походили на протоки какой-то, условно, печени и рано или поздно куда-нибудь да вынесли б, – но Алекс не мог отвлечься. Как ни пытался. Чемоданчики на стыках чик-чик. Видимо, многие ехали тоже в Хитроу.
Понятно: ему сразу все это не понравилось. Еще до всех этих туманных новостей из Москвы – не новостей: все процветало пока больше в формате твитов и полуфейков Фейсбука. Во вторник и того не было. Ему позвонили. То есть ему впервые позвонил некто.
Что бы ни происходило в их семье, да и в стране (но в стране никогда ничего не происходило), чего-чего, а такой привычки отец не имел. Перепоручать личные звонки референтам, адъютантам, помощникам, секретарям. Иногда он мог не звонить месяцами, это нормально – с учетом «теплоты» их отношений последних лет, – но такого, чтобы кто-то был уполномочен передать что-то от отца, не бывало. Могли быть технические детали – ну, там, на уровне «ваша встреча отменяется».
Нынешний разговор тоже поначалу маскировался под «технические детали»
Задушевные