Комната на семнадцатом этаже. Кира Мюррей
искажала его мягкие черты, – лучше иди ко мне. Не хочу говорить о Кристине. Мы ведь знаем, что в конце она окажется у разбитого корыта.
Алина улыбнулась, но ей казалось, что улыбка застыла, как на портрете Моны Лизы.
– Да, ты прав.
Алина несколько раз моргнула, стараясь сбросить сонливость и воспоминания. Она поднялась с кровати, та еле слышно скрипнула от её движения, и накинула на плечи махровый, темно-синий халат.
Женщина, старалась не шуметь, пока шла на кухню, чтобы не разбудить дочь и мужа. А когда в коридоре наступила на куклу, сцепила зубы, чтобы не воскликнуть. Пластмассовая ручка колола куда-то в пятку.
Алина множество раз говорила дочери не разбрасывать свои игрушке, но та не слушала. А когда на них закономерно кто-то наступал и те ломались Надя впадала в детские, шумные истерики. Она падала на пол, кричала и плакала, говорила, что сломали её любимую игрушку и Максим каждый раз ей покупал новую. Его совершенно не волновало, что у Нади вся комната была завалена игрушками, как в сказке про антилопу дворец был завален золотом.
Алина сердилась на себя из-за этого, но это вызывало у неё лишь раздражение, она не испытывала ни капли жалости к своей дочери. Она не могла избавиться от мыслей, что Надя всего лишь манипулирует ними, ещё не понимая, что делает. Ей казалось, что она ужасная мать из-за этих мыслей и чувств. Она пыталась вызвать у себя сочувствие и нежность к своему ребенку, улыбалась и гладила по волосам, но это не помогало. Внутри была пустота или же обжигало раздражение.
Она громко положила куклу на тумбу, но тут же вздрогнула от шума, что самолично создала. Прислушалась к тишине и только когда убедилась, что никто не проснулся, пошла на кухню.
Алина закрыла за собой дверь и пошла к холодильнику. Взялась за ручку в намерении открыть, как замерла. Каждый раз, каждое утро, взгляд цеплялся за магнитики на холодильники. Первый был с пейзажем Греции. А рядом блистала Италия.
Алина была до безумия влюблена в древнюю Грецию, а особенно она любила их мифологию. Под её кроватью было несколько толстых талмудов о Греции, и она с опьянением перечитывала их.
Она впадала в детский восторг от мысли, что может побывать в Афинах. Ей казалось, что так она сможет стать частью великой истории. Она находила что-то завораживающе в том, чтобы ступать по земле, на которой когда-то возрастали грозди темного, сочного винограда, по этой земле ходили воины с тяжелыми мечами в ножнах, философы собирали толпы. Прекрасные девушки в светлых платьях убегали в храмы, посвящая себя служению богине.
Второй её мечтой была Италия. Множество виноградников, вина, сыра и пиццы. Маленькие улочки, яркие домики. Она представляла это все кукольно-сказочным.
Алина купила эти магниты четыре года назад, в каком-то маленьком магазинчике полном безделушек. Когда она смотрит на эти магниты, ей кажется, что она ближе к жаркому солнцу, к теплому вину и тяжелому