Град огненный. Елена Ершова
Пол под моими ногами становится вязким, как болотная топь, которая засасывает медленно, но неотвратимо.
– Не на разложившихся трупах, конечно, – поправляет себя Полич, а его голос доносится издалека, словно я опять нахожусь в запертой лаборатории, под завязку накачанный наркотиками, и вокруг – безликие силуэты в белых халатах.
– Полагаю, это были те, кто находился в вегетативном состоянии, – продолжает Полич. – На войне многие получали травмы и повреждения, не совместимые с жизнью. И вот тут мы подходим к самому интересному.
Я медленно поднимаю голову и вижу почему-то не ведущего, и не Морташа, а белое лицо Хлои. Она смотрит в пол, руки лежат на коленях и слегка подрагивают. Возможно, рассказ Полича является открытием и для нее?
– Вспомню один древний языческий ритуал, – говорит профессор. – Мой коллега господин Торий должен о нем знать. Это касается так называемых живых мертвецов, или «зомби», как их называют в культуре. По легенде, древние шаманы умели воскрешать мертвых людей и обращать их в рабство. Таким образом, получали в свое владение существо, потерявшее волю и разум, но которое все еще могло двигаться и работать. Полагаю, мои предшественники вдохновились этими легендами. Ученые довоенного Дара нашли способ не оживлять мертвецов в полном понимании этого слова, а в результате определенного процесса возвращать двигательную активность тем, кто находится в вегетативном состоянии, – Полич смотрит поверх очков прямо на меня, и на висках выступает пот. Я ощущаю, как под сердцем ворочается тьма. Или яд Королевы. Или то самое вещество, о котором говорит Полич и которое однажды убило меня для того, чтобы вернуть к подобию жизни.
– Насколько я понял, после первых успехов стало возможно возвращать к псевдо-жизни и окончательно умерших людей, – доносится с экрана ровный голос профессора. – Этот препарат прозванный в народе «мертвой водой» – на деле, конечно, он называется по-другому, но я не стану нагружать вас утомительными терминами, тем более, теперь этот препарат запрещен, – так вот, он активирует гены отключения лобных долей мозга и запускает основные метаболические и двигательные процессы. Можно заново завести сердце, и такой «оживший мертвец» будет дышать и ходить. Правда, его реакции будут замедлены и автоматизированы, ведь работает только часть мозга. Это пластилин, который легко подвержен влиянию. Пустой сосуд, который можно наполнить, чем угодно. Например, вложить программу определенных действий: разрушать, убивать, слушаться хозяина. Такая программа получила название «код смерти». Она встраивается в тело и мозг подопытного и изменению не подлежит.
– Почему… не подлежит?
До меня не сразу доходит, что этот хриплый и жуткий голос принадлежит мне. Все, кто находится в студии, смотрят на меня. Ведущий. Морташ. Хлоя. И профессор Южган Полич. Его взгляд – внимателен, серьезен, с долей спокойного любопытства. Так смотрят на жука, насаженного на булавку.
– Потому что, друг мой, – вежливо отвечает Полич, – вы не живы. Вы умерли