Все меняется. Элизабет Джейн Говард
Моя бабушка умерла. В понедельник похороны.
– О-о, соболезную. А ты не можешь хотя бы вернуться в понедельник вечером?
– Увы, нет, – он уже повязывал галстук. – Вставай, конфетка, мне надо запереть квартиру. – Он оглядел ее, очаровательно растрепанную, с иссиня-черными волосами, рассыпавшимися по удивительно белым плечам. Кожа у нее чудесная, прямо шелк. Надев пиджак, он сдернул с нее простыню. Груди у нее были маленькие, но красиво округленные, с густо-розовыми сосками; от прикосновений к ним она сразу распалялась. Постель была ее стихией, но не проводить же в ней всю жизнь. Они обошлись без обеда, и он понял, что зверски голоден. В квартире из съестного он держал лишь кофе, который пил на завтрак – с готовкой у него не ладилось, – а Энни интересовалась лишь той едой, которую подавали в ресторанах.
Наконец она оделась, он посадил ее в такси. Наверное, мисс Корли, их общая с Хью секретарша, согласится принести ему сандвич, если как следует попросить.
Ведя машину по Лондону, он размышлял о том, что понятия не имеет, какие чувства у него вызвала смерть Дюши. Сама смерть казалась ему настолько немыслимой, таинственной и ужасной, что лишала его дара речи. Ее протяженность добивала его. Окончательность – вот это слово. Даже когда папа бросил маму, как бы ужасно это ни было для мамы и неловко для всех, но все же не означало, что их больше не будет. А Дюши теперь он больше не увидит никогда. Он понял, что на глаза навернулись слезы, когда транспорт впереди стал размытым. И быстро отер лицо. Реветь нельзя. Он же не плакал, когда Бернадин бросила его; честно говоря, он даже не расстроился, а скорее, вздохнул с облегчением. Хотя, вспоминая о ней, он признался себе, что она кое-чему научила его в сексе. Когда у них все только начиналось, секс казался не только самым прекрасным, что есть на свете, но и тем, что может быть прекрасным лишь с ней. А когда она захотела за него замуж, он пришел в такой восторг, что сразу женился на ней, ни слова не сказав родным. И был всецело уверен, что влюблен в нее, отчего все казалось радужным – пока она не приехала в Англию.
И возненавидела все сразу, особенно когда узнала, что он совсем не богат, что она себе явно навоображала. Так что он жил в разводе уже несколько лет, у него сменилось несколько девушек, но ни на одной из них он и не думал жениться. Все силы он отдавал работе, игре в сквош, летом – в теннис, и коллекции джазовых пианистов. Примерно раз в месяц отец с Дианой приглашали его на ужин, где он по-настоящему плотно заправлялся и ужасно много пил, и с той же частотой, примерно раз в месяц, он проводил довольно тягостный вечер у матери. Она так ожесточилась, постоянно расспрашивала про отца, а он не знал, что сказать. Спрашивала и про Диану, и вопросы были как будто бы безобидными, но звучали ядовито, и отрава в них не становилась менее губительной от попыток скрыть ее. Ужаснее всего было то, что хотя он, конечно же, любил и жалел ее, но все-таки представить себе не мог, кто захочет лечь с ней в постель, и в то же время видел, что с Дианой, которую он вообще-то недолюбливал, его отец вытянул счастливый билет. Сочувствовал он и Роланду: тот с отцом