А КАПЕЛЛА. Ариадна Юнн
неопрятно измятого плаща.
И Филе ничего не оставалось делать, как исполнить его «просьбу».
Шурик же вслед за ним взгромоздился на заднее сиденье, не спуская с него глаз и постоянно держа на прицеле.
…Наконец, удобно устроившись и подозрительно оглядевшись по сторонам, он скомандовал:
– Поехали! – И Филя рванул машину с места.
Но, проехав несколько кварталов, резко затормозил.
Глаза Шурика нервно забегали, и он еще крепче вцепился в ствол, который теперь даже не считал нужным прятать.
Заглушив мотор, Филипп обернулся и зло спросил:
– Какого хрена ты затеял всё это дерьмо?
Левый глаз Шурика, казалось, еще немного – и вылезет из орбиты.
«Окончательно обдолбался…» – подумал про себя Филя, смотря на совершенно отупевшее – видимо, уже от достаточно долгой наркотической эйфории – лицо самого близкого друга Эда.
– Поехали, я сказал! – еще более противным голосом взвизгнул Шурик. – Или я тебе дырку в башке сделаю!
Его руки дрожали, а некогда красивые глаза сейчас были глазами безумца.
Филя краем уха слышал, что он в последнее время вроде бы серьезно пристрастился к ****. Но чтобы до такой степени? Чтобы пойти против Эда?! Ну просто полный абзац!
Единственное, что было понятно, – так это то, что теперь он сам невольно оказался впутанным во что-то такое, что, вполне возможно, может стоить ему жизни. А может быть, и не только ему.
То, что Шурик подставил всех, Эду явно не понравится. И это еще мягко сказано.
Но зачем? Неужели этому бездельнику плохо жилось под теплым крылышком такого воротилы? Какая муха укусила этого придурка, купающегося в деньгах, проживая каждый божий день в свое удовольствие?
Сказать, что Филя был зол, – это не сказать ничего. Но еще больше он был растерян, так как не находил ни одного разумного объяснения происходящему.
«Я в ловушке», – эти слова, точно набат, стучали в его голове.
Шурик же молча сидел, сверля его своим совершенно обезумевшим взглядом.
И тут Филипп заметил, что на его коленях лежит кейс… тот самый пропавший кейс… забрызганный кровью…
«Бедная Светка…»
При виде этих уже немного подсохших пятен Филя почувствовал, что ему становится дурно, и отвернулся.
Положение было – хуже не придумаешь!
Еще через мгновенье у Фили в мозгу мало-помалу начала вырисовываться жуткая картина: значит, это Шурик, сам лично, убил ее. У этого кретина совсем поехала крыша, если он начал убивать своих!
Непонятно только одно: почему?
«Но какая теперь, собственно, разница? Теперь я заложник этого проклятущего наркоши!»
Время шло, и Шурик всё больше погружался в прострацию, но всё же продолжал держать ситуацию под контролем.
Он упрямо шел к какой-то неведомой цели, известной лишь ему одному, и, по всей видимости, ему было глубоко плевать, сколько еще трупов он оставит на своем пути.
– Ну! – снова истерически взвизгнул он. – Поехали!
И