Путешествие на Запад. Том 4. Чэн-энь У
базарах конца нет и края
Веселой торговле.
Сколько улиц кругом,
Сколько тысяч домов – и не счесть!
Сколько разных торговых рядов
Под высокою кровлей!
Вот источник богатств,
Приносящих довольство и честь.
Все спешат и снуют,
Продают – ради денег и славы! —
Золотые изделия,
Чай, и шелка, и нефрит,
Но чем ближе к дворцу,
Тем прохожие все величавей!
Как нарядны! Как чинны!
Там строгий порядок царит!
Наставник вместе со своими учениками, которые вели коня и несли поклажу, шагал по городу. Шли они долго и никак не могли наглядеться на его пышность и великолепие. Они заметили, что у каждого дома висят корзины, в которых носят гусей.
– Братцы, – спросил, наконец, Танский монах, – почему это здесь почти на каждых воротах висят корзины для гусей?
Чжу Ба-цзе стал оглядываться по сторонам и действительно увидел, что над каждыми воротами висят корзины, покрытые разноцветными шелковыми пологами.
– Наставник! – сказал он, рассмеявшись, – сегодня, наверное, счастливый день, в который устраивают свадьбы и встречи с друзьями. По этому случаю и вывесили корзины.
– Чепуха! – возразил Сунь У-кун. – Разве бывает, чтобы у всех на один и тот же день приходились семейные праздники! Нет, тут что-то не то. Погодите, сейчас я все разузнаю.
– Не ходи! – крикнул Танский монах, удерживая Сунь У-куна. – Уж очень ты безобразен на вид, напугаешь людей.
– Я могу изменить свой облик, – ответил Сунь У-кун.
Ну и молодец Сунь У-кун! Прищелкнув пальцами и прочтя заклинание, он встряхнулся, превратился в пчелку, расправил крылышки и, подлетев к ближайшей корзинке, пролез под полог. Каково же было его удивление, когда он в корзинке увидел ребенка. В другой корзинке тоже оказался ребенок. Сунь У-кун просмотрел одну за другой несколько корзинок и во всех обнаружил детей, причем только мальчиков, ни одной девочки не было. Некоторые из них забавлялись, другие кричали и плакали, третьи лакомились фруктами или спали. Сунь У-кун не стал осматривать остальные корзинки и, приняв свой настоящий облик, вернулся к Танскому монаху.
– В корзинках дети, – доложил он наставнику, – причем самому старшему не больше семи лет, а самому маленькому нет и пяти. Не знаю, в чем тут дело.
Танский монах задумался.
Свернув за угол, путники увидели какое-то учреждение. Это оказалась почтовая станция с постоялым двором. Танский монах обрадовался.
– Братья, – сказал он, – давайте зайдем сюда. Во-первых, мы узнаем, что это за город; во-вторых, дадим передохнуть нашему коню и, наконец, попросимся на ночлег, ведь уже вечереет.
– Правильно, – поддержал наставника Ша-сэн, – идемте скорей!
Все четверо, довольные, вошли в помещение. Дежурный по станции доложил о них смотрителю. Путников пригласили войти. После взаимных приветствий все расселись по местам, и смотритель обратился к Танскому монаху:
– Почтеннейший!