Параметры поиска. Исаак Ландауэр
и ничем более, а у меня это легло порядочным слоем в фундамент мировоззрения, и оттуда его без риска порушить всё здание теперь не достать. Я уже не бабник, я гедонист: звучит смешно, но на деле куда как грустно. Это въелось в естество, стало частью меня, залезло на территорию даже сознания. И не вытравишь. Я их всех, этот проклятый женский пол с антрекотами, вином, комфортом и тёплым климатом, может, и ненавижу так, что трудно передать, а ничего поделать не могу. Все мы здесь слабые, да к тому же изъеденные привычками, и нам требуется хорошая встряска, чтобы съехать с проклятых рельсов, ведь пока не выбросит к чёртовой матери из знакомой колеи, как произошло с тобой, ничего-то мы ни увидеть, ни сделать не можем. Я тоже бы хотел как ты «обнулить», уехать на край, за край или куда там уезжают, но боязно. Знаю, что не выдержу. Тебе легко теперь рассуждать, твои мосты заботливо сожгли и путь назад отрезали, а вот попробовал бы сам послать всё куда подальше. Неужели думаешь, что легко?
– Какой там. Я бы даже не додумался.
– Что в тебе, безусловно, нравится, это умение судить объективно, в том числе, когда дело касается собственной персоны. Обычно у записавшихся в мыслители или философы именно с этим беда: весь мир для них – открытая книга, с мужицкой грубостью режут в лицо правду-матку, но лишь только дойдет до себя – умеренность и трезвость суждений поминай как звали. В этом смысле мне больше всего нравится Вольтер: полвека с лишним вбивал в просвещённые башки атеизм, а умер, причастившись, в лоне святой церкви. Ну разве не прелесть. И ведь абсолютно у всех так, исключений пока что история не знала. Ты тоже, думаю, если нащупаешь что, быстро начнёшь судить легко и свысока, рассуждать с апломбом или, там, проповедовать воздержание чуть только не с рождения, деликатно опуская историю становления непосредственно личности автора. Вот я тогда посмеюсь. Да не над тобой, не кривись, над тем дурачьём, что тебе в рот заглядывать станет. А что станут – это как пить дать. На фоне повсеместной серости всякая мысль достойна восхищения. Да и потом, лучше найти красоту в уродстве, чем любить навязанные образы. Пусть обезумевший дурак, но всё же не слащавый выпестованный поп с мыльной харей и похотливо бегающими глазками.
– Нельзя всю жизнь от чего-то бегать, – Андрей выпил залпом остатки бокала и, мотнув зачем-то головой, продолжил. – Некоторые вещи нужно просто принять. Церковь продажна, власть развращает, три и более года службы в системе МВД вообще приводят к необратимым изменениям в части восприятия действительности. Плавая в море запросто можно утонуть или сделаться обедом более крупного хищника, а женщины… Всё глупое, ненужное, лишнее в организме самца порождается женщиной. Но оно же и делает его мужчиной. Конечно, мечту на бабу не меняют. Но где ты видел такую мечту. Есть, знаешь, в тебе некоторая латентная эпатажность: всё же имеется, но тщательно маскируется – прежде всего от себя. Воля и характер – это не левая и правая рука, с ними не рождаются, и, кстати, их также не приобретают в результате