Параметры поиска. Исаак Ландауэр
вообще обладал весьма полезной чертой характера – умел быстро распознавать и не менее быстро впитывать всё хорошее, что попадалось ему на жизненном пути. Обычно человек слишком уверен в собственной исключительности, чтобы всерьёз признать за кем-то наличие качеств, которые следует перенять в ущерб столь яркой индивидуальности своего я. Андрей же делал это легко, будто осваивая новый вид спорта или полезный навык, что, добавляя желанную пластику и сноровку, не затрагивало личность как таковую. На первый взгляд, нехитрый маневр, но признавать за собой очевидное несовершенство и в то же время уметь сохранить внутри стержень удаётся действительно нечасто. Он собирал с миру по нитке, но по нитке лучшей, а потому и рубаха получалась что надо. У Николая можно было позаимствовать исключительную эрудицию и закономерную в этом случае почти безграничную самоуверенность, оставив без внимания чванливость, барство и презрительное отношение ко всем, кто глупее его, а именно – остальному человечеству. Всякий рукастый деревенский мастак учил его не менее полезной истине: нет такой проблемы, которую нельзя было бы решить или хотя бы минимизировать до приемлемой степени её негативные последствия. Попутно со временем прививалось и здоровое пренебрежение сугубо медицинской стороной всякого насущного вопроса: хотя и разучившись пахать и сеять, народ не забыл о пользе бани, мёда, водки с перцем, будоражащего кровь лёгкого дружеского мордобоя и иных средствах борьбы с немногочисленными сельскими неурядицами или даже хворями. Здоровый физический труд, вынужденная по случаю невысоких доходов диета из наполовину домашних продуктов, соседство с природой и вследствие этого более здоровое восприятие действительности формировали особенное мировоззрение, которое, охотно примиряясь с мелочами, не страдало гибкостью там, где покоились вековые основы устройства русского села. Здесь ещё встречались семьи, где и давно взрослые дети обращались к родителям на «Вы», а авторитет отца был непререкаем, хотя бы и только в границах семейного очага. Теория общественного договора легко пережила и семьдесят лет коммунистического эксперимента, в чём Андрей имел возможность убедиться на личном опыте. В деревне не было воровства, дома запирались только на ночь, и какое-либо «заимствование» допускалось лишь в кругу молодёжи, когда дело касалось старых мотоциклов, велосипедов и прочей рухляди. Криминал также ограничивался внутрисемейными разборами полётов, чаще между родственниками во время масштабных свадебных попоек, но на улицы не выходил. И всё же наиболее характерным подтверждением неискоренимости круговой поруки был один незначительный, на первый взгляд, факт: жители могли похвастаться круглогодичным водопроводом, а насосная станция, соответственно, – вполне современным импортным оборудованием ценой никак не меньше тысячи долларов. Даже и проданная с дисконтом любому страждущему домовладельцу из приезжих москвичей, она обеспечила бы всякому предприимчивому алкоголику, коих в округе