Манок на рябчика. Олег Андреев
в те минуты, когда было совсем хреново, когда что-то откровенно не клеилось. И талисман спасал. Спасал всегда. Еще теплилась надежда, что Аня нашла только коробочку и не открывала, но слабая надежда, очень слабая.
– Ты где это нашла? Открывала?
– Она из сумки выпала… Открыла, да. А это что за штучка такая? Свистулька, что ли? Она не свистит…
Зачем? Зачем ты взяла это в руки? Это нельзя, понимаешь?! Смысла исторгать из уст весь негативный словесный поток уже не было – только расстроятся оба. Если талисман попадет в чужие руки, пусть даже в руки самого близкого человека, то силу свою потеряет, но, возможно, он даст силу тому, в чьи руки попал. Сказки? Может быть… Но опять же – почему-то здесь и сейчас…
Монахов обреченно улыбнулся.
– Это манок на рябчика…
– Зачем он тебе? Ты же не охотник?
– Талисман.
Он протянул манок Ане.
– Держи… Вот сюда дуй, а эту дырочку закрой большим пальцем.
Анька дунула. Торжественно прозвучал призывный клич рябчика-самца.
– Теперь он твой, Анюта… Только никогда никому его даже не показывай и, уж тем более, в руки не давай.
– Пап, ты прости… Ну я не знала, пап… Я… Я…
– Ладно… Чего теперь…
Анька поцеловала отца в щеку и снова дунула в манок.
– А он прикольный такой… Я на шею повешу, тут и скобка есть…
– Как я не хочу, чтоб ты взрослела… Знаешь, как не хочу!
– Да я и не буду! Если не хочешь, не буду… Кста-а-ати… Давай вставай! Ужин уже начался! Кушать хочется… А то ослабнешь тут с тобой…
Несмотря на мозжечковые расстройства, аппетит у Монахова совсем не испортился, даже стал зверским. Питание – штука деликатная. Когда всё непонятно вокруг, питание должно питать. А хорошая пища расставляет клетки по нужным ячейкам, сглаживая негативные моменты. И сам процесс удивлял. Обычно деликатно – вилка, нож, манипуляции, а сегодня без ножа и жадно. И Аня задорно уминала вторую тарелку со шведского стола…
Монахов дожал вкусный кусок рыбы с овощами, взял в руку стакан морса, запивая, оторвал глаза от тарелки и увидел за Анькиной спиной человека, улыбавшегося лицом старого друга Коли Баранова. Столь густой растительности на лице и крайней степени прокопченности Монахов у друга никогда не наблюдал, но тем не менее это был Коля. Загорелый бородатый Коля.
– Красиво! Я бы даже сказал, удивительно и убедительно!
Баранов, сверкнул недавно обновленными белейшими зубами. Аня вздрогнула от его баса и осторожно обернулась, внимательно разглядывая пробасившего над ухом…
– Ой! Николай Эдуардович… Это вы? Добрый вечер! А борода вам того… идет… Вы тоже здесь отдыхаете?!
В ее голосе звучало неподдельное удивление. Подруга Лорка (дочь Баранова) не говорила, что отец собирается в Крым. Впрочем, Аня и сама от всех свой Крым решила скрыть по непонятной для себя причине – решила и всё: они в Норвегию на пороги, а я вот не уточняю, куда именно. Лорка училась с Анькой в одной школе, правда, годом старше,