Условности. Михаил Кузмин
оценивается по тому, насколько оно устарело, и тем самым последнее слово остается за временем. Кузмин противопоставляет прогрессу простоту чувств, мыслей (названных «исконными движениями духа») и физиологических свойств. Искусство понимается тогда как непредсказуемое только в одном – мы никогда точно не знаем, что именно последует за художественным актом: мысль, чувство или физиологическая реакция, – но этим искусство и (бес)ценно.
«Современное искусство». «Высота современных достижений искусства». Какое завлекательное сочетание слов! Боюсь, не обманчивое ли.
Тогда как развитие точных наук, техники и механики, коренные изменения политических и общественных взаимоотношений неукоснительно протекают во времени и пространстве, освобождение от этих понятий (всегдашняя мечта человечества) можно наблюдать только в области искусства, простейших чувств, исконных движений духа и анатомическом строении человеческого тела.
Конечно, каждый художник живет во времени и пространстве и поэтому современен, но интерес и живая ценность его произведений заключается не в этом.
Самоубийственно цепляться за то, от чего хочешь освободиться.
Поезд, поставленный не на свои рельсы, неминуемо сходит с них.
Образ поезда не на своих рельсах может показаться странным: если речь о ширине колеи, то поезд не сойдет с чужой колеи, а просто не поедет. Но ключевое слово здесь «свои» не в смысле «надлежащего стандарта», а в смысле «известные только мне». Поезд сходит с рельсов, если дорога неизвестна, скажем, неизвестно, что на ней будут подъемы, сложные участки или технические искривления пути. Тем самым современность понимается как ряд изъянов, болезней, а искусство – как поддержание технического состояния поезда, которое проводится вовсе не в дороге.
I. Условности
Понятие «мимесиса» или подражания природе означало первоначально умение искусства действовать как природа, вызывать те же аффекты, как и природные явления. Скажем, солнце радует, веселит и вдохновляет, но так же действует прекрасно построенное выступление оратора. Кузмин оспаривает сценический натурализм, враждебный воображению и ставящий целью лишь дополнить условности искусства условно взятыми вещами природы. Такой натурализм чужд настоящему сценическому мимесису как полностью условному завораживающему жесту. Нужно заметить, что клюющие виноград воробьи в античной анекдотике вовсе не мыслились как пример художественного достижения, ведь живописцем, по смыслу самого слова, мог быть назван лишь тот, кто хорошо пишет живых существ. Потому, если несущий виноград мальчик не отпугивает воробьев, художник не справился со своей задачей, а вызванный им восторг следует лишь из склонности зрителей к удивлению, а не из их взыскательности.
I
Едва ли кто в настоящее время открыто согласится с определением «искусство – подражание природе», или вежливее «искусство – зеркало