Гаухаршад. Ольга Иванова
луком и приправами.
– Эй, расступись! – веселились высыпавшие на улицу подружки невесты. – Едет сам ашчи, готовить нам суп «упади-уходи»[28].
– Расходитесь, неугомонные! – кричал весёлый толстяк. – Лучше несите приданое невесты да грузите в арбу.
Девушки только и ждали этих слов, рассыпались, как стайка воробышков, бросились в дом, а оттуда со смешками и шутками доставили многочисленное приданое невесты. Были там и перины, и одеяла, тканое бельё и чадры, а ещё сундуки и сундучки с вышитыми скатертями, полотенцами, кисетами и миндерами[29]. Мужчины вынесли дорогой ковёр, а следом в большом количестве медную и серебряную посуду.
Служанка позади ханбики нетерпеливо притоптывала ножкой:
– Давайте же поспешим, госпожа Гаухаршад, скоро прибудут кудалар[30]!
Гаухаршад обернулась к невольнице, взглянула в её сияющее веснушчатое лицо и подумала: «Почему бы не спуститься вниз, не полюбоваться интересной церемонией?» Она и не хотела думать о том, что ей следует вновь забраться в душную кибитку и трястись по пыльным крымским дорогам. Ничего не случится, если она задержится в этом гостеприимном ауле ещё на один день. Гаухаршад решительно тряхнула головой:
– Вы будете сопровождать меня, хочу взглянуть на аульную свадьбу!
– О нет, пресветлая госпожа! – Грузная Жиханара умоляюще опустилась на колени. – Начальник охраны уже приказал заложить ваш возок. После ливня воздух наполнился желанной прохладой, мы не можем терять день пути, ведь завтра вновь придёт жара и сушь.
– Кто, кроме меня, может решить, когда нам стоит продолжить свой путь? – с угрозой в голосе вопросила ханбика. – Я желаю остаться, и сегодня никто не заставит меня двинуться с места, и передай моё приказание сотнику.
Старшая нянька поспешно опустила голову:
– Слушаю и повинуюсь, моя госпожа.
Ханбика победно взглянула на притихшую прислужницу:
– Отправляйся вниз и доложи мурзе, что я желаю присутствовать на бракосочетании его дочери!
Семья хозяина и гости приветствовали ханскую дочь почтительными поклонами. Каждый спешил выразить своё восхищение, и бесхитростные возгласы, прославлявшие ханбику, долго звучали в большом зале. Гаухаршад устроили на самом почётном месте. С внутренним удовлетворением принимала она знаки внимания, здесь, среди простых людей, девушка впервые почувствовала всю сладость и могущество власти, которую привносило в её жизнь высокородное положение. Она со всей полнотой ощутила себя дочерью великого хана, а не падчерицей, живущей в крымском дворце из милости рода Гиреев.
Глава 14
Гаухаршад приказала юзбаши Турыишу сопровождать себя на праздник в дом жениха. Начальник охраны не проронил ни слова и почти не поднимал глаз на свою госпожу. Ханбику забавляло его молчание, она чувствовала за ним страх ожидания. Юзбаши ждал объяснения, которого юная госпожа в любой момент могла потребовать от него, а вслед за этим
Суп упади-уходи (иклкет шорбасы) – рисовый суп с бараниной. Он назывался так потому, что его подавали сразу после венчания, перед отъездом невесты к жениху. Как только гости съедали суп, все вставали и, толкаясь, торопились покинуть дом невесты, чтобы быстрей прибыть в дом жениха. (Взято из воспоминаний о старинных крымских свадьбах.)
Миндеры – стенные подушки.
Кудалар – сваты и свахи.