В воздухе вылавливая краболовов. Анастасия Домбровска
вещиц, что у меня были (да, хотя, бог с ними, с теми вещами), просто взять ключи и воду, чтоб не умереть от жажды, завести мотор и уехать. Умчаться на всей скорости отсюда. Не знаю, как вы, а я вот в своих мечтах ужасно люблю вдаваться в детали. Нужно будет заранее наполнить полный бак бензином и помыть машину. Мне почему-то всегда казалось, что моя будущая машина будет всегда грязной. В конце концов, я приходила к мысли, что несколько вещей все же не помешает захватить с собой. Путешествие всегда ассоциировалось у меня со свободой и вольностью. Плюнуть на все и вся, а главное – на всех позади, кроме Анны, конечно. Не сожалея ни о чем, уехать далеко–далеко, куда глаза глядят.
Я зависела от Безымянного, даже несмотря на то, что он не работал. Просто мне «посчастливилось» быть его ребенком. Что же я могла поделать? Практически каждый божий день, да и не божий тоже, повторял он нам, что мы (то есть я и Анна) без него ничто и никто, и если бы не он, то мы бы уже давно умерли с голоду. Я вам все это литературным языком описала. Безымянным им вовсе не владел, но я не могу все поведать вам, как говорил он, слово в слово. Это уж будет очень неприлично с моей стороны. Воспитание не позволяет, честное слово.
У Безымянного много чего с едой совершенно дикого происходило. Вы ведь и не в курсе, а я очень грибы люблю. Лисички. Удивительное это дело, и вы поймете, почему, когда я вам поведаю в двух словах одну историйку. Было мне тогда, по-моему, лет пять. Не вспомню уже. Но маленькая я была до ужаса. Так вот, лисички я тогда совсем не любила, а Безымянный и не догадывался. И как ему было об этом знать, если я эти самые лисички до этого никогда даже в глаза не видела. Так вот, решил он осчастливить нас грибочками. Купил их и принес домой, а Аннушка – приготовила. И вот пришел тот великий момент, когда всей моей ненаглядной семейке пришлось узнать, что не люблю я грибы поедать, а уж тем более – лисички. Увидев эти маленькие, непонятной формы зонтики, я даже отказалась на них смотреть, не то чтобы пробовать. Не нравились они мне, хоть убейте. Не образовалось тогда между мной и лисичками никакого доверия. Отторжение с первого взгляда. Ничего в этом дурного или предосудительного нет. Но для Безымянного это стало делом принципа. Он никак не мог поверить, что я ни в какую не хочу хомячить эти плебейские трюфеля. Я, его плоть и кровь, и не люблю лисички! Решил он с этим делом не мириться и боролся со мной до последнего, а потом силой впихнул этот дурацкий гриб мне в рот и сказал, что я не сдвинусь с места, пока его не проглочу. Я плакала, но стояла в углу дома полдня с этим идиотизмом во рту. Гриб уже так размяк от моей слюны, что еле помещался во рту. О чем я тогда думала, не могу никак вспомнить. Скорее всего, о том, какое счастье ожидает меня впереди с таким чмом болотным, каким оказался Безымянный. Думаю, что именно тогда начала я осознавать, во что влипла. Если хотите знать, эту «лисичку» я так и не проглотила, выплюнула к чертовой матери. Вот так. А теперь зато все это дело уплетаю за обе щеки. Не осталось у меня никакой душевной травмы по поводу грибов, а если и осталась, то прячется она где-то по углам моей