В сумраке зеркала. Сергей Анатольевич Кулаков
что квартет был удачен…
Мартин: Господин барон! Там, где слушатель слышит одно, искушённый музыкант – совсем иное, ведь музыка – дело его жизни. Так вот, что огрехи были, скажет любой композитор, но то, что бывает простительно начинающему композитору, не может оправдать такого музыканта, как Гайдн, не правда ли, маэстро Сальери?
Сальери: Я не могу никого осуждать, ибо сам являюсь музыкантом, и вполне могу очутиться в положении господина Гайдна, но все мы люди, а, как известно, hominis est errore.
В комнату входят Катарина Кавальери и Констанция Вебер.
Кавальери: Позвольте, господа, представить Вам Констанцию Вебер.
Мартин: Не состоите ли Вы в родстве с Алоизией Вебер, певицей?
Констанца: Это моя сестра. Она вышла замуж за актёра императорского театра, теперь её фамилия Ланге.
Мартин: Да-да, кажется, теперь она больна?
Констанца: Уже поправляется, у неё была простуда.
Стринадакки: Какой ужас! Надеюсь, голос Вашей сестрицы не пострадал?
Констанца: Нет, с голосом ничего не случилось, Алоизия вскоре снова запоёт. Все мы очень переживали за неё, ведь она единственная знаменитость в нашей семье.
Сальери: Вы любите музыку, госпожа Вебер?
Констанца: Мне нравится в ней практическая часть.
Ван Свитен: Практическая часть?
Констанца: Ну да! Музыку должны покупать; если за музыку платят, значит – она хороша.
Мужчины улыбаются.
Кавальери: Вот так всегда, милая Констанца, когда мы, женщины, говорим дельные вещи, они потешаются.
Входят Моцарт и Солес, оба смеются.
Солес: Послушайте, господа, это просто уморительно…
Моцарт: У меня был случай в Италии: некий человек наслушался рассказов обо мне и решил, что любит мою музыку и всем говорил об этом. Нас познакомили. «Синьор кавалер-музыкант Вольфганго Амедео Моцарто!»,– воскликнул этот господин. Признаться, такое изысканное обращение меня удивило. Я решил подыграть: Вас неправильно информировали, – сыграв изумление, ответил я, – потому как имя моё: Иоганнес Хризостомус Вольфгангус Амедеус Сигизмундус Моцарти. (Все смеются) Он принял шутку за чистую монету.
Сальери: Позвольте поздравить, господин Моцарт, дуэт был великолепен: госпожа Стринадакки чрезвычайно удивлялась Вашему импровизаторскому таланту. Я взял на себя смелость утверждать, что такой прекрасный музыкант, каковым Вы являетесь, не может не быть и замечательным импровизатором.
Моцарт: Вы ошиблись, маэстро, потому как это не была импровизация.
Стринадакки: Но как же, господин Моцарт, у Вас не было записи Вашей партии…
Моцарт: (весело) Мне не нужны никакие записи, все ноты умещаются у меня здесь. (показывает на голову) Тот вариант, что был подготовлен, уступал новому, а времени записать его не было.
Сальери: У Вас сильная память.
Моцарт: Она гораздо сильнее желудка. Как Вам понравилось выступление, барон?
Ван Свитен: Я Ваш поклонник!
Сальери: Господа, а Вы знаете, что император капитулировал перед требованием