О, этот вьюноша летучий!. Василий П. Аксенов
возникло стремительное движение, кто-то прорезал толпу, грохнули три выстрела подряд, промелькнуло, падая, оскаленное лицо Ехно-Егерна, и на руках дюжих мужчин повис задыхающийся, но с восторженным сиянием в глазах, Коля Берг.
– Ю ар крейзи мен! Крейзи! – заорал ему Горизонтов.
Берга увели. Вокзал бурлил: какой-то сумасшедший убил джентльмена!
– Что ты крикнул ему? – мрачно спросил Илья.
– Что он сумасшедший, крейзи, – ответил Виктор. – Может быть, поймет, как держаться. Впрочем, он после гибели брата и сестер действительно стал немного крейзи…
– Теперь «папашу» нам не найти, – вздохнул Илья.
Поезд на Брайтон тронулся. В одном из окон был виден респектабельный спокойный «берлинец».
– После ареста Камо и Валлаха совершенно ясно, что каждый наш шаг отмечается на Гороховой. До ликвидации провокатора работать бессмысленно, – говорил Красин.
Он, Кириллов и Игнатьев, мрачные, сидели вокруг стола. «Струна» молча смотрела на них из угла с дивана.
– Наши агенты с тифлисскими пятисотенными взяты при попытке размена в Женеве, Копенгагене и в Риге, – сказал Игнатьев.
Кириллов положил на стол толстую пачку пятисотенных банкнот.
– Это от гравера, он изменил номера. Предлагаю, Леонид Борисович, отправить их с агентом во Владивосток и там попытаться.
Красин взял один банкнот, посмотрел, бросил на стол.
– Надежды на успех мало, но попытаться надо: без денег нам конец.
Все трое одновременно и машинально сделали жест крайней усталости: Игнатьев прикрыл ладонью глаза и оскалился, Кириллов прислонил лоб к сгибу руки, а Красин сильно сжал пальцами виски.
Надя вышла в соседнюю комнату, плотно прикрыла дверь и бросилась ничком на кровать.
«Надежды на успех мало, мало надежды на успех, – стучало в нее в голове, – мало надежды на успех, и революция кончается…»
И вдруг ее осенило: «Есть надежда на успех! Это я сама! Я и есть Надежда! На успех!»
Немедленно разыскать и арестовать без ссылки на Департамент инженера Леонида Борисовича Красина («Никитич»). Директор Департамента полиции Трусевич.
– Мадемуазель, я не могу разменять этих денег, – тихо проговорил молодой лощеный кассир. Банкноты веером были разложены перед ним.
– Нет, вы разменяете их и сейчас же, – властно сказала Надя.
Кассир быстро собрал деньги и протянул Наде.
– Мадемуазель, умоляю вас – уходите!
– Вы просто не знаете, кто я, – засмеялась Надя. – Я Надежда, Надежда На Успех.
Глаза кассира расширились, рука его легла на кнопку звонка.
– Теперь догадываетесь? – возвысила Надя голос и извлекла из муфты револьвер. – Я Надежда…
Две тяжелые туши повисли сзади и сломали ее гордую спину.
– Никогда! Никогда! – закричала Надя, в пальцах ее появилась маленькая ампула. – Никогда! – Она раскусила ампулу.
Голубое итальянское небо за частоколом