Поэты и революция. Коллектив авторов

      Закона нет,

      Есть только право сильных.

      Кто победил —

      Тому хвала и честь.

      Ура! Ура!

      На холмиках могильных

      Огни опавших листьев.

      Их не счесть.

      Их много так,

      Их так кроваво много,

      Октябрь зловещей птицей сделал круг,

      И снова в этом месяце сурово

      Вошёл в Историю очередной недуг.

      Мы – вечные. Больные?!

      На прекрасной планете, как солнечный зайчик, красивой,

      Среди буйных лесов и глазасто-озёрных равнин

      Два Барана живут.

      Им привольно пасётся на нивах,

      И стада их жируют в тени богатейших долин.

      Два Барана, два брата – две буйных стихии природы,

      Их судьба повязала в согласии жить много лет,

      Но, когда-то столкнувшись, согласно бараньей породе,

      Так они разодрались, что надолго погас белый свет.

      Оказалось, Бараны волшебное свойство имели —

      В схватке диких страстей монолит золотой вылетал,

      А соседи его подбирали и сильно на том богатели,

      А Бараны нищали, потеряв драгоценный металл.

      И отары овец наиболее ценной породы

      Вихрь борьбы изничтожил иль выгнал в чужие края,

      Где они незаметно в могилы сошли, подытожив

      Свою жизнь, как ничто, как ненужную грань бытия.

      И опять повторилось, и также борьба и разруха,

      И опять побежали от этого ада страстей

      Наиболее ценные. У оставшихся хватит ли духа

      Возродить, что потеряно, суть отделив от частей?

      А Бараны, подравшись и выбросив золото снова,

      Отощали, сухой бы травы хоть клочок

      Кто бы бросил им, зимы здесь слишком суровы,

      Чтобы жить без запасов, где лето красно осенью.

      И так издавна.

      Значит, Баранам нужнее

      Схватка, Сшибка. Рога на Рога, Вилы в бок,

      Вкус борьбы для Баранов намного важнее

      Вкуса пышных и сытных отменно-здоровых хлебов.

      Тяжело и не вдруг

      уходила страна от разрухи,

      и желанной надеждой

      звучало короткое: «хлеб!»

      Но уже потирал

      в удовольствии ловкие руки

      и жирком обрастал

      предприимчивый дядюшка НЭП.

      Озабочен одним:

      никогда б не скудела кубышка!

      – Эй, извозчик, плачу! —

      и послушно бренчал бубенец.

      …И служил на Сенной

      у родни деревенский мальчишка,

      плоть от плоти купца, —

      на пороге судьбы

      мой отец.

      – На последних портах

      пролетарий латает прорехи,

      сыт идеей своей,

      на субботник выходит, гляди! —

      хохотали дядья.

      Нечто жуткое слышалось в смехе,

      и у Коли в протесте

      душа