Старый дом. Елена Владимировна Якунина
нежно обнимает тебя за тонкий стан? – с грустной иронией произнес мужчина.
– О! – только и смогла вымолвить Алимпия, внезапно обнаружив себя в чужих объятиях. Теперь пришел и ее черед краснеть. Высвободившись из рук Егора, присела на табурет, закрывая ладонями пылающее лицо. В тот же миг широкая спина в ватнике загородила ее тонкую фигурку от мужчины.
– Курт Краниц я! – простодушно улыбнулся Егор, протягивая для пожатия руку. – Подмогнуть хотел красавице – в обмороки падает, голодная, верно.
Выглянув из-за его плеча, Алимпия охотно покивала головой.
– А я – Андрей Мякишев, – мужчина вежливо пожал протянутую руку, – муж вот этой самой барышни, которая упала в обморок, что ей совсем не свойственно в силу крепкого здоровья. А вы, стало быть, из немцев будете?
– Я… – Егор открыл, было, рот, но задумался, как бы складней соврать, и замолчал.
– Я, я! – засмеялся Андрей, кивая в знак понимания. – Что означает: "да!" Да?!
– Угу, – неуверенно буркнул в ответ Кравцов.
Мужчина еще хотел что-то сказать, но Алимпия вовремя перебила его:
– Андрюша, а с кем остался наш сын?
– Катерину попросил присмотреть. А где же…? – он оглянулся. – Ага! Доброго дня, Карл Натанович! Простите, великодушно, не приметил вас сразу, – он искренне улыбнулся. – А молодой человек, верно, ваш родственник?
На секунду отвлекшись от серой папки, доктор поверх пенсне глянул на Мякишева.
– И вам не хворать, Андрей Андреевич. Что ж в такую рань пожаловали? Супругу потеряли, али как? Зябко здесь, не снимайте пальто, да и шарфик оставьте. Верно подметили, молодой человек – мой родственник. Правда, очень дальний, если не сказать – далёкий. Так с какой заботой пожаловали, Андрей Андреевич? – ушел от опасной темы родства доктор.
– Гм, – нахмурил густые брови мужчина, сразу повзрослев годами. – Так я, собственно, вот чего пришел: мальчишка-газетчик прибегал. У дома твоего, Лимпуша, полицая и карета "скорой помощи". Говорит, видал, как женщину на носилках из подъезда в "красный крест" заносили. Надо бы нам туда сходить, пока жандармов не прислали, – он кашлянул в кулак, блеснув белоснежной манжетой. Его острый кадык нервно дернулся под бордовым кашне, завязанным элегантной петлей. – Липа, ты как думаешь?
Но девушка не ответила. Изумленно распахнув глаза, она смотрела на белокурого верзилу, не в силах вымолвить ни звука. Как-то тихо стало в готовальне. Помахивая пушистым хвостом, в дверь заглянул Василий. Войти не решился, лишь тихонько мяукнул.
Карл Натанович, сняв с головы пыжика, протер вспотевшую лысину атласным платочком, на миг прикрыл усталые глаза:
– Да, да, Василёк, сейчас отобедаем…
Вмиг просчитав обстановку, Егор решительным шагом подошел к столу:
– Что ж, не стану мешать котиной трапезе, – грубо отодвинув плечом маленького доктора, захлопнул папку, сунул в мешок. Накрутив на руку горловину, резким движением закинул ношу за спину. Обиженно сопя, нахлобучил картуз и потопал к двери.
– Постой, Егорша, не горячись! –