Второе пришествие. Владимир Моисеевич Гурвич
его согласия использует его имя по своему усмотрению, в своих политических целях. Этому надо положить конец.
Введенский отправился в клуб Бурцева вечером. Он не стал предупреждать друга о своем визите, будучи уверенным, что найдет его там. Он знал, что тот с некоторых пор проводит здесь все вечера.
Так оно и оказалось, Бурцев сидел за столом в клубе вместе со своими единомышленниками. Не без удивления Введенский увидел, что рядом с ним расположился Сергей Галаев. Насколько он помнил, между ним и Бурцевым была едва ли не вражда.
Появление Введенского нисколько не удивило Бурцева. Он, как показалось Марку, с насмешливой улыбкой наблюдал его приближение. Когда же тот подошел к столу громко приказал: «Стул, господину писателю».
Такой, несколько шутовской прием не слишком понравился Введенскому. Впрочем, посмотрев на стол, он все понял, рядом с его другом стояла почти пустая бутылка виски. Да и слишком сильный блеск глаз говорил о том, что Бурцев не совсем трезв. С чего он это так напился?
Кто-то поставил стул рядом с Бурцевым, и Введенский сел.
– Виски будешь? – спросил Бурцев.
– Какие виски, я за рулем.
–Чтишь законы? Напрасно. В этой стране их нет.
– Правильно. И пока мы не свергнем тирана, их и не будет, – подал голос Сергей Галаев.
Общаться с полупьяным Галаевым Введенскому уж совсем не хотелось, и он позволил себе проигнорировать эту реплику. Зато ее активно поддержал Бурцев.
– Именно так и никак иначе. Пора кончать с этим режимом. Он слишком долго существует. Ты согласен, Маркуша?
Обычно Бурцев так называл Введенского в моменты особого расположения к нему. Но сейчас это произошло скорей всего под влиянием алкоголя. Впрочем, Введенского сейчас больше занимало совсем другое – как бы пообщаться с ним наедине. Высказывать свое недовольство его действиями при всех ему не хотелось.
– Дима, нам надо поговорить.
– Говори, у меня от друзей нет секретов.
Нет, так нет, раздраженно подумал Введенский. В последнее время Бурцев становится другим. И нельзя сказать, что он в восторге от этих перемен.
– Хорошо, буду говорить при всех. Я про твой манифест.
– Про него говоришь не только ты, про него говорит вся страна, – с гордостью произнес Бурцев.
На счет всей страны – это было небольшим преувеличением, но то, что он привлек к себе внимание – это было правда. О чем свидетельствовали отклики в Интернет. Перед поездкой сюда Введенский целый час изучал реакцию на писанину своего друга. И к своему огорчению обнаружил, что многие упоминали в своих комментариях в том числе и его, Введенского. Причем, часто, как соратника Бурцева, что ему совсем не нравилось.
– Но я хочу поговорить не о самом манифесте.
– А о чем же? – удивился Бурцев.
– Ты самовольно используешь в нем мое имя.
– Тебе это не нравится?
– Представь себе,