Провинциальные тетради. Том 2. Вячеслав Лютов
власть» является внешним исправлением греховного человека. Но и «нечестивая власть», со своим неоправданным насилием и глумлением также воспринимается антихристовой.
Власть для индивидуального человека (не для всего народа) не от бога. Со своей личной колокольни мы можем лишь кричать что-то – никогда на Руси власть разумно не оценивалась; она «прочувствовалась»…
А потому восприятие Петербурга как града Антихристова есть только следствие. Правда, это очень яркое восприятие власти вообще как антихристова семени. И я сразу оговорюсь – я пишу тебе все же с позиции художника и поэтому раскольничествую…
Власть и есть тот змей из колена Данова…
* * *
В русском раскольничьем (художественно-экспрессивном) представлении логово Антихриста там, где власть.
* * *
«Два Рима падоши, третий – стоит, а четвертому не быти», – такова знаменитая метафизическая московская цепочка; Москва – третий Рим…
Особого предмета для гордости я здесь не вижу – и Рим, и Константинополь, а следом за ними и Москва если не опечатаны антихристом, то помечены язычеством или варварством. Священность Иерусалима им неведома.
Зато известно другое: за Москвой сохранилось прозвище «вавилонской блудницы» – антихрист-то как раз из блуда народится…
В летописи интересен комментарий к истории убийства князя Василька Давыдовым Святославичем: «И влез сатана в сердце. И стал подговаривать Давыда на убийство». Дьяволу нужна власть – и власть реальная, обыденная, ежедневная; та власть, которую мы называем аристотелевским государством – соглашением ради блага.
В Москве был «благочестивый царь» (за него даже молились: «Грехи наши должны быть безмерны, когда Небо отнимает у России такого самодержца») – кроткий и человеколюбивый Иоанн IV. Если вспомнить краткую повесть об антихристе Вл. Соловьева, то антихрист как раз царствует кротко и человеколюбиво, мудро и благодетельно – это фундамент его будущих беззаконий.
В нашем сознании почти не укладывается религиозное послушание Ивана IV – «до-Грозного»; мы привыкли к нему как к веселому изобретателю «отнятия живота» у человека. Но до 1553 года (до болезни) он следовал завету Максима Грека: «Все, что не благодетельно, не достойно царя»…
А потом «влез сатана в сердце»…
По Карамзину, сим ядом отравил сердце Иоанна коломенский епископ Вассиан: «Если хочешь быть истинным самодержцем, то не имей советников мудрее себя; держись правила, что ты должен учить, а не учиться, – повелевать, а не слушаться. Тогда будешь тверд на царстве и грозою вельмож».
Коломенское стало логовом Ивана Грозного – и сейчас главной достопримечательностью этого мета является тень Грозного, и зеваки с восторгом слушают экскурсовода о злодеяниях Грозного – наслаждаются злом…
Рассказывают (наверняка) и о печальной судьбе митрополита Филиппа – когда царь вошел в церковь Успения в черной ризе