Провинциальные тетради. Том 2. Вячеслав Лютов
обреченность, его мистику.
Впрочем, лишь бегло: Петербург называли и градом Антихриста, и Новым Вавилоном, и Четвертым Римом, и обреченным городом, и Адом, Хаосом Невы. Его ставили вне Святой Руси, называли анти-русским городом, и тут же, напротив, Самым Русским. Особое очарование придавали четыре всадника и петербургская космография. Чаще всего Петербург отождествлялся с Гибелью и Смертью.
Разные обозначения Петербурга можно встретить в статьях К. Г. Исупова, у Анциферова и других. Но суть от этого изменится мало – во всех названиях Петербурга сквозит апокалипсическое мышление: совершена некая роковая ошибка, ответом на которую будет страшный суд.
Но знаешь, мне эта апокалиптика представляется лишь поэтическим нагромождением образов и символов, а потому имеющая ценность именно как поэзия. По большому счету все приведенные обозначения Петербурга – лишь пустой звон. К примеру, что может означать пассаж Мережковского: «Город Князя Тьмы»? Что он дает к пониманию Петербурга? Так может быть назван любой мегаполис, что, собственно, и происходит сплошь и рядом.
Другой фрагмент приведу из работы К. Г. Исупова: «О Москве говорят как о разнородно-органическом существе, о Петербурге – как об однородно-отчужденной каменной пустыне. О Москве – в интонациях нежности и благодарения, о Петербурге – как о мучительной любви. Русский характер еще раз отыскивает в Москве Эдем, а в Петербурге – Ад злокозненной неутоленности духа».
Объяснять такое сопоставление можно по-разному: на уровне мистического Логоса, на уровне евразийства и т. п. Но почему бы не допустить примитивного толкования: зависть славянофильской Москвы, утратившей репутацию «первой девки на деревне»? Главный антихристов упрек Петербургу, в принципе, сводим к тому, что в этом городе нет русского духа. Но кто установил, что в самом русском духе не может быть антихристова начала? Кто решил, что русский дух непорочен и служит единственным мерилом добра и зла?
Мне также совершенно непонятна такая ситуация. Если ты считаешь Петербург антихристовым градом, обреченным, адовым, монстром цивилизации, то почему бы просто не уехать из него? Какого черта Мережковский, ругая Петербург, жил в Петербурге? Если город слишком холоден и распахнут настежь ветрам, то почему бы не уехать, к примеру, в Сочи – там тепло и сыро…
«Мучительная любовь…»
Мне думается, что миф о Петербурге вырос из страха и ущербности человека перед властью, которая как раз и сосредотачивалась в Северной столице. Но отношения человека и власти – совершенно иные, нежели человека и города. В оценке Петербурга должны быть задействованы, по меньшей мере, две составляющие: страх перед властью и страх перед городом вообще, перед городом без имени…
Наконец, стоит заметить, что в ХХ веке, во все годы советской власти, миф об антихристовом Петербурге практически не задействовался – и совсем не по идеологическим причинам.
Освободившись от власти, Петербург