Без благословения. Роман, сотканный из дневниковых записей офицера, служившего в Группе советских войск в Германии в 1950-х. М. М. Колесников
я. – Кроме того, меня зовут Вальтер.
– Я знаю только то, что ты майор, а вот зовут ли тебя Вальтер или как иначе, не знаю. Русские офицеры боятся называть себя так, как их крестили в церкви. У одного шефа в ресторане в его шварцбухе34 было записано много Пушкиных и Толстых. Но хорошо, если наши желания совпадают. Выпьем ещё, прост!
Мы выпили ещё, и Херта поднялась из-за стола.
– Надо что-нибудь поесть, – сказала она, словно успокаивая меня за то, что выходит, – я с утра ничего не ела.
Пока она ходила, я выпил ещё рюмку вайнбранда и запил его пивом. Обстановка была настолько необычной, что своё волнение хотелось приглушить порцией спиртного. Кажется, что Херта не слишком расположена к русским, что ей стоит позвонить в комендатуру? Телефон-то в ресторане есть.
Херта принесла нарезанную колбасу и хлеб. Снова садясь на кушетку, случайно или нарочно, она оказалась совсем рядом со мной. Я наполнил бокалы.
– Прост!
Мы снова выпили, и, как только Херта поставила свой бокал на стол, я обнял её. Она повернула ко мне своё лицо.
– Не слишком ли быстро, майор Вальтер?
Я снял руку с её плеча.
– Знаете, фрау Херта, один солдат пригласил молодую женщину на прогулку в лес. Она отказалась. «Почему?» – спросил солдат. «Да в лесу ты ещё что-нибудь попросишь», – ответила женщина. «А ты мне разве откажешь?» – снова спросил солдат. Женщина сказала: «Так и знала, что уговоришь. Пошли!»
Херта звонко засмеялась.
– Это очень оригинально. Видимо, совсем в русской манере сразу приступать к делу. Считай, что ты меня тоже уговорил, Вальтер. Но сначала выпьем. Сегодня мне хочется в голове иметь маленькую карусель. Прост!
Мы выпили, закусывая колбасой, потом ещё и ещё.
– Ну, теперь у меня в голове настоящая карусель, – прошептала Херта, когда я обнял её.
Она повернула ко мне своё лицо, её губы тянулись к моим. Чего уж яснее.
Поцелуй затянулся, мы медленно склонялись на кушетку.
– Айн момент, Вальтер, – Херта оторвала свои губы от моих, – я выключу свет.
В комнате стало совсем темно, но Херта и в темноте быстро нашла дорогу обратно. Прикоснувшись к ней, я определил, что она сняла платье. После такого откровения дело стало только за техникой, которой Херта, надо отдать ей должное, владела в совершенстве.
Потом Херта снова включила свет, и мы сидели рядом, пили вайнбранд, ели бутерброды и целовались. Полуобнажённая, она не стеснялась и больше свет не выключала.
– Устанешь так ходить взад и вперёд, – со смехом заметила Херта, притягивая мою голову к своей груди.
Так незаметно я уснул.
Проснулся от нежного поцелуя в ухо. В комнате было темно и холодно. Хорошо ещё, что Херта принесла одеяло и мы вдвоём были укрыты им.
– Пора, – шепнула Херта, – уже пять часов.
Я потянулся под одеялом и прижал её к себе.
– Уже достаточно, – неуверенно сказала Херта.
Пришлось прекратить её возражения поцелуем.
Спустя некоторое