Тени. Никита Андреевич Меренков
я его запомнил. Все было на своих местах и жило своей нормальной жизнью. Но что-то было не так. Что-то выбивалось из этого идеального окружения. Правильность. Слишком идеальный лес, слишком милая полянка и зверушки вокруг. Сердце сжалось под объятиями питона сомнения, который сдавливал все сильнее и сильнее мои внутренности. Я чувствовал, что что-то должно произойти, я ждал, и молился, чтобы это не произошло. Чтобы все было лишь в моей голове.
–Все, ты увидел? Все нормально. Теперь пора домой – начала укоризненно бормотать Джесс, уже собираясь идти обратно.
–Стой,-схватил ее за руку я.– Это не все. Что-то не так. Все слишком… правильно и хорошо, – все тише и тише продолжил я.
–Что за бред ты несешь? С меня хватит. Мы едем в клинику, – отрезала она, выхватив свою руку из моей ладони. – И в этот раз ты тут не останешься. Давай, веди меня домой. Я не знаю дорогу – все раздраженней выплёвывала слова Джесс.
–Да, хорошо. Ты права, – промямлил я, радуясь в душе, что мне ничего не угрожает, кроме принудительного лечения и горьких как разочарование пилюль для мозгов. Я повернулся и с легкой улыбкой на лице двинулся обратно вглубь леса, скрывающий наш дом из виду. Сделав лишь один шаг и хрустнув очередным прутиком, я выдохнул и почувствовал кровожадный поцелуй в затылок огромного полена, потрескавшаяся кора которого впилась мне в голову. Я рухнул бездыханным телом в объятия травы, успев напоследок уцепить взглядом Джесс, тяжело дышавшую и сжимающую сломанное о мою черепушку полено. Мир снова погрузился во тьму…
***
Я снова очутился в этой бесконечной веренице дверей, связанных этим уродливым коридором белой поломанной плитки. Я снова был в старом морге. Я не мог поверить тому, что Джесс просто взяла и напала на меня. Умер ли я? Или просто без сознания? У меня было слишком много вопросов, но медлить было нельзя, тьма начинала просачиваться через дыры в потолке, густыми и вязкими потоками поглощая стены стекаясь на пол. Обернувшись по сторонам, я видел лишь одно место, куда можно было идти, пусть даже я и не хотел этого больше всего в жизни, но мне пришлось. Я знал, просто знал, что меня ждет там, что там есть оно, мрачное, черное, вездесущее. Оно, жаждущее моей смерти, жаждущее моих страданий. Все вязкое, неостановимое, вечное. Я поплелся туда, еле волоча ноги в открытую дверь лениво и жалко выплевывающую умирающий свет одинокой лампы. Я не чувствовал больше такого страха, как в первый раз. Лишь какое-то странное отвращение. Я брел и брел, все больше глядя по сторонам, разглядывая игрушки, оставленные маленькими пациентами, разбросанные истории болезней, папки, какое-то врачебное оборудование. Все было на местах. И я чувствовал, что я нахожусь на месте. Впервые за такой долгий промежуток времени. Я продолжал глухо топать по коридору, медленно приближаясь к открытой двери. Мухи, объевшиеся и ленивые, медленно жужжали по сторонам, пыль и плесень витала в воздухе, забиваясь в мои легкие, явно пытаясь забить их, свалить меня с ног и придушить своей невидимой хваткой. Вонь – единственное,