Измена. Меган Хорхенсен
не игравшие никакой роли в борьбе за мировое господство. Более того, ни одна из этих стран не была членом военных и политических блоков, не собиралась выдвигаться на первые места в экономике, не испытывала особых внутренних потрясений. То есть в первые месяцы после гибели мужа Жаклин выбирала для своих поездок не любимые ею Францию или Англию, а задворки мира, хотя задворки стабильные.
И каждый раз, как только сведения о готовящейся поездке вдруг просачивались в печать, визит отменялся. В Индонезию, например, Жаклин решила не ехать, когда в начале апреля министр иностранных дел страны господин Субандрио обмолвился на пресс-конференции, посвящённой окончанию переговоров с голландским коллегой, что в ближайшее время в Индонезию из США собирается переехать на ПМЖ некая весьма важная и знаменитая дама, дабы найти отдохновение после обрушившейся на неё трагедии. Уже купленные на рейс Нью-Йорк – Джакарта билеты были сданы на следующий день после выступления болтливого министра.
Но в апреле шестьдесят четвёртого года, как отрезало. Никаких очередных подготовок к странным поездкам. Никуда. Как будто дама и её друзья убедились в невозможности сохранять инкогнито в этих богом забытых странах. Как будто приняли решение жить только дома, осознав, что самое незаметное место – это самое заметное.
Итак, создавалось впечатление, что Жаклин собиралась поселиться в Аргентине, а когда не получилось, решила обосноваться то ли в Бразилии, то ли в Индонезии, то ли в Югославии (стране социалистической, но стоявшей особняком, в друзьях Советского Союза не числящейся).
Впечатление надо было подтвердить или опровергнуть.
Проверять Бразилию и Индонезию не имело смысла. Найти следы пребывания вдовы я бы сумел и там, но зачем? Для подтверждения выводов достаточно было слетать в близкую Черногорию – тихий осколок былой Югославии. Поэтому, решив плодотворно использовать положенный отпуск, я взял Мари и укатил на Адриатическое море.
Побеседовав с тамошними пенсионерами из горисполкома, убедился, что в феврале шестьдесят четвертого Жаклин действительно собиралась купить жильё в Югославии. Кстати, в Черногории искать её следы было легче, всё-таки «социализм – это учёт и контроль». Поэтому вместо беготни по десяткам контор достаточно найти человека, сидевшего когда-то на нужном месте в тихой и уютной госконторе, и мило с ним побеседовать.
Я сделал очевидный вывод: сразу же после гибели мужа Жаклин пытается найти место подальше от США, потише, понезаметней. Место, где можно укрыться от людских взглядов и спокойно жить, будучи забытой окружающим миром.
На тот момент практических аргументов в пользу версии почти не было, но алгоритм поведения вдовушки просматривался чётко: когда люди пытаются что-то скрыть, но вынуждены действовать хаотично, в спешке, они ищут необычные тайники. В ходе поисков люди убеждаются, что таинственное и замысловатое убежище привлекает больше внимания и информация быстрее просачивается наружу. Наконец, они приходят к выводу,