Клетка теснее грудной. Константин Игнатов
пальчик проколоть, а затем вернуть иглу на место. Если вы очень устали с дороги, за поворотом есть душевая.
Кира прищурилась, все здесь казалось ей невозможным, но если предположить, что это лишь сон, коим она, в отличие от Бульбулитко, управлять не могла, то лучше подчиняться появляющимся в нем персонажам. Кира открыла дверцу и достала иголку, а Офа все еще смотрела на девушку, стесняясь. Повисла неловкая пауза.
– Что же это у вас за реальность такая, неужели все должны быть одинаковыми? – наконец задала вопрос Кира.
– Реальность? – переспросила азиатка. – Что такое реальность? Ну вообще-то ее нет, никто не знает, как она на самом деле выглядит. Вы ее ощущаете своими органами чувств, и она существует только для вас. Вот глаза говорят вам, что в городе все одинаково, но, если приглядеться, можно заметить целую кучу разных оттенков, – девушка все так же поддельно широко улыбнулась и, сделав пару шагов назад, скрылась за поворотом.
К этому времени Офа уже успела проколоть палец, немного сконфузившись при виде капельки крови, пренебрежительно бросила иглу обратно на полку, а затем поспешила искать путь к выходу, который, впрочем, оказался совсем коротким – следующая дверь налево, и женщины очутились в просторном зале с прямоугольными колоннами. В центре стоял стол, за ним сидела солидного вида дама с недовольным лицом и через силу растянутыми в непроизвольно-гадкой улыбке губами. Вокруг нее ровными стопками были сложены целые горы папок и бумаг, лежали ручки, карандаши, очки, скрепки – в этом канцелярском беззаконии она была похожа на маленькую мышь, пойманную в капкан ночного шороха. К столу через весь зал тянулась цепочка людей, пойманных в разных концах города, в глазах каждого читались неподдельные страх и растерянность, дополненные невольными мыслями о чувстве удушья. Очередь двигалась крайне медленно, где-то наверху играла скрипка и пел мужской бархатистый голос, сердца бешено стучали.
– Следующий! – пронзительно крикнула женщина за столиком, хотя казалось, что она может только пищать.
Офа с Кирой нерешительно взяли чемоданы и быстро подошли.
Сотрудница комитета бросила на них тяжелый взгляд, в ее нарочито прищуренных глазах будто бы отражалась напряженная тревога, смешанная с горьким привкусом человеческих потерь.
– Ваши имена? – отчеканила она командным тоном, пристально всматриваясь в женщин.
Кира взглянула на Офу, та замялась, но ответила за двоих.
– Цель визита? – вопрос прозвучал как выстрел.
– Мы приехали к родственникам, вот у нее здесь муж работу нашел. Работу, понимаете? – испуганно проговорила Офа, слегка закатив глаза.
– Кем работает муж? – сухо спросила женщина, повернувшись к Кире.
Та, опустив глаза и будто бы немного стыдясь, ответила:
– Говорит, что чиновник.
Женщина отвела взгляд в сторону, с ее лица исчезла маска сосредоточенности, на секунду показалось,