Ждать ли добрых вестей?. Кейт Аткинсон
если она не расстарается? Они пропустили свадьбу, – впрочем, свадьбу все пропустили. Сестра (Бриджет) из-за этой свадьбы и так огорчилась.
– Только мы вдвоем в загсе, – сказала Патрику Луиза, наконец сломавшись и ответив «да».
– А как же Арчи? – спросил Патрик.
– Надо звать Арчи?
– Да, Луиза, он твой сын.
Собственно говоря, Арчи вел себя прилично, держал кольцо, приглушенно, застенчиво хлопал, когда Луиза произносила: «Согласна». Джейми, сын Патрика, не приехал. Он археолог, аспирант, был на раскопках в какой-то богом забытой дыре. Любитель активного отдыха – лыжи, серфинг, подводное плавание; «настоящий мальчик», как выражался Патрик. В отличие от Луизиного мальчика, ее маленького Пиноккио.
Свидетелями привели двух человек из кортежа следующей свадьбы и в благодарность выдали обоим по бутылке доброго виски. Луиза надела платье из шелка-сырца – консультант в «Харви Николс» называл этот цвет «устричным», хотя Луизе казалось – серый и серый. Но платье было красивое, не вычурное и открывало ноги, а ноги у Луизы хороши. Патрик заказал цветы (Луиза не стала бы морочиться): старомодный букетик розовых роз для нее и розовые бутоньерки для себя и Арчи.
Пару лет назад, когда она только познакомилась с Патриком, а Арчи совсем пошел вразнос, Луиза отправилась к психотерапевту, хотя клялась, что никогда в жизни. Никогда не говори «никогда». Пошла ради Арчи: думала, что, может, его проблемы происходят из ее проблем, что, стань она матерью получше, ему будет полегче жить. И ради Патрика: ей казалось, он – ее шанс измениться, стать как все.
Это была когнитивно-поведенческая терапия, которая во мрак Луизиной психопатологии, слава богу, особо не лезла. Главный принцип: научись избегать негативных мыслей – и у тебя появятся ресурсы для более позитивного подхода к жизни. Терапевт, прихиппованная доброхотка и, похоже, вязальщица по имени Дженни, велела Луизе представить место, где все негативные мысли можно спрятать, и Луиза вообразила сундук на дне морском, каких алчут пираты в книжках, – окованный железом, запертый на висячий замок; в сундуке таились не сокровища, а бесполезные Луизины мысли.
Чем подробнее, тем лучше, сказала Дженни, и Луиза подкинула на жесткий песок ракушек и кораллов, а сундук облепили морские уточки, любопытные рыбы, и акулы тыкались в него носами, омары и крабы ползали по нему, в приливных течениях колыхались водоросли. Она стала экспертом по замкам и ключам и научилась возвращаться в свой подводный мир по щелчку мысленного выключателя. Беда была в том, что, едва все негативные мысли погребены на дне морском, ничего больше у тебя не остается – никаких позитивных соображений.
– Наверное, я вообще не очень-то позитивна, – сказала она Дженни.
Думала, Дженни возразит, по-матерински притянет к трикотажной груди и скажет, что с Луизой все будет хорошо, нужно только немножко времени (и денег). Но Дженни согласилась:
– Наверное.
Луиза бросила к ней ходить, а вскоре приняла предложение Патрика.
Арчи теперь учился в Феттес-колледже.