Феликс и Незримый источник и другие истории. Эрик-Эмманюэль Шмитт
устремив на нее пустой взгляд. А мадам Симона вдруг схватила меня за плечо:
– У вас родственники какие-нибудь есть?
– Они все умерли. Остался только дядюшка Бамба.
– Это ее брат?
– Да, старший брат. Они переписываются.
– А ты с ним знаком?
– Нет.
– Где он живет?
– В Сенегале.
– Н-да, не ближний свет… Ну, все равно: сообщи ему. И попроси приехать.
– ОК.
Она призадумалась, потом набрала побольше воздуха в грудь и скомандовала:
– Разбейся в лепешку!
– Что?
– Я говорю: разбейся в лепешку, но сделай так, чтоб он добрался сюда. Припугни его. Напиши, что твоя мать находится в ужасном состоянии!
– Но она и вправду в ужасном состоянии!
Мадам Симона сощурилась и пристально взглянула на меня:
– А ты совсем не дурак, как я посмотрю.
– Вы иногда обращаетесь со мной как с двенадцатилетним ребенком. Мне и вправду двенадцать, но я уже не ребенок, запомните это.
– Уже запомнила. Я и сама в двенадцать лет твердо знала, чего хочу.
– Вот как!
– Да! И хотела я только одного – носить юбочку из красной шотландки. Вот так-то. Что тут скажешь… В твоем возрасте человек уже соображает как взрослый.
Вернувшись домой, я написал длинное письмо дядюшке Бамбе, которого Мама всегда хвалила за мужество.
Списывая на конверт адрес со старых посланий дядюшки – «33, улица ИФ-26, Оранжевая вилла с бугенвиллеями, напротив торговца хлопковыми тканями, Дакар, Сенегал», я боролся с ощущением, что бросаю в безбрежный океан письмо в бутылке, которой никогда не суждено доплыть до порта.
Однако, к великому моему изумлению, через шесть дней дядюшка Бамба позвонил. Веселым голосом, никак не соответствовавшим ситуации, он поприветствовал меня, завел разговор, то и дело разражаясь смехом, и наконец протрубил, что все это очень кстати, он как раз собирался в Париж по делам: «Бизнес, бизнес!»
И вот неделю спустя я познакомился с дядюшкой Бамбой.
Когда он появился в кафе «На работе» – стройный, шикарный, в темно-синем клетчатом костюме, при галстуке, в перчатках и соломенной шляпе борсалино, я даже не сразу понял, кто это, решив, что к нам пожаловал клиент, работающий в каких-нибудь продвинутых массмедиа. Увидев Маму, он воскликнул: «Фату!» – и раскрыл ей объятия.
Мама посмотрела на него как на пустое место.
– Фату, дорогая моя!
Но она отвернулась и продолжила уборку.
– Фату, это же я, Бамба!
Его лицо прорезала широчайшая белоснежная улыбка, он никак не мог понять причину такого холодного приема. Подойдя к Маме, он отвесил ей шутливый поклон и попытался привлечь ее внимание. Но, на его беду, в этот момент она была занята подсчетом арахиса в блюдцах, иными словами, все остальное для нее не существовало.
Дядюшка круто повернулся ко мне:
– Феликс?
– Да, дядя.
Он