Избранные. Гримдарк. Алексей Жарков
с молитвенных четок и улыбающееся женское лицо. Оно казалось всем смутно знакомым.
Из тьмы под руки вывели добровольца. Он был почти слеп, его голова качалась из стороны в сторону. Он был двухсотлетний ссохшийся старик, слишком уставший жить. Мужчина и женщина – высокие, темные тени, – подвесили его, как жертвенное животное. Они закрыли собой тщедушное тело.
– Во имя Смерти и ради Жизни, пусть возобновится течение Вечной Реки! – в унисон произнесли они. В их голосах – бой барабанов, в их глазах – раскаленный металл. Они хотели казаться смелыми, но пастырь кожей чувствовал их страх.
Марбл отвернулся, чтобы не видеть, как пустят кровь, как задушат последний вздох. Это должно быть сделано. Люди должны умирать. Они этого хотели, молили об этом. Почему же в его ушах до сих пор звучал крик жертвы?
Или это был его собственный?
Немертвый с распоротыми животом и горлом сошел с жертвенного столба. Голова свесилась назад, чудовищной улыбкой показывая кровоточащую глотку. Дрожащие скрюченные пальцы тянулись к пастырю, ища помощи, поддержки, защиты.
Священники бросились прочь. Марбла стошнило.
* * *
По улицам Маунт-Дара блуждали немертвые. Покореженные, обожженные, путающиеся в собственных вывалившихся внутренностях, разлагающиеся. Во всех городах Пограничного Мира не было Смерти.
Марбл и его священники приносили жертву за жертвой, но только пополняли чудовищное воинство, заполнившее улицы. Немертвые были не врагами и не друзьями. Они – те, чьи до боли знакомые лица гнили, кусками мяса падали на дорогу.
Небо охрипло от кашля – с него сыпались немертвые птицы и звери, чудовища. Они казались Марблу знаком войны в Бессмертном Мире. Ему слышался бой барабанов, марш невидимых армий там, где Жизнь и Смерть, Любовь и Обман, Судьба и Снотворец обретали плоть. Оттуда они правили, повелевали всем и всеми. Теперь же они призывали к оружию тех, кто жил в Пограничном Мире.
Марблу казалось, что где-то там, за хриплым небом, была его спасительница. Он днем и ночью ждал ее клича, собрал для нее Мраморных Волков – монахов, обернувшихся мясниками. В Пограничный Мир пришел Зима. Он изгнал Весну и Осень. Яростно, зло, безжалостно наслал мороз и снег. Никогда раньше он не являлся сюда, но теперь не желал уходить.
Когда наступили холода, и все покрылось коркой льда, пастырь стал вожаком. Он выл на кровавую луну, и его стая – вместе с ним. Они не охотились на зверей, не могли их убить. Но ни дня не проходило без жертв.
Мраморные волки в алых рясах больше не боялись крови. Им нравилось по капле выдавливать, выжимать ее из почти мертвых тел.
Марбл теперь сам наносил удар. Четки обжигали ему ладони, требовали новых жертв.
Кровь – рябина на барабане из оленьей кожи. Крупными алыми ягодами она застывала на белом снегу. Своими белыми руками Марбл мял, давил, менял тех, кто устал. Ему нравилось видеть, как по мрамору его кожи растекался красный жизненный сок.
Волки