Апрель в Белграде. Алена Викторовна Остроухова
и откроются двери. В мыслях вертелась сцена из «Сверхъестественного», в которой стоматолог просверлил пациента до смерти. Страхи перед ним оправданы, ведь ни один врач не долбит железякой твои кости, а ты лежишь и слушаешь. А если уж совсем край – орешь.
А потом ты едешь такой домой, как ни в чем не бывало. Дикость какая-то.
Хотя розовый интерьерчик у них милый. И стулья в цветочках вокруг журнального столика с огромной тарелкой конфет. Кто бы не оформлял клинику, у него хорошее чувство юмора.
– Можете подняться к доктору, – сказала пухленькая брюнетка, чей бейджик Алена не успела рассмотреть, хотя ей было интересно. Алена коротко улыбнулась и поднялась вверх по лестнице, не чувствуя этого внушительного отвратительного запаха горелой кости. Лет в пять, когда ее мама водила к стоматологу в России, еще на пороге можно было ощутить запах ужаса и бежать.
Собственно, вот и доктор и ее две ассистентки. Алене пришлось застыть, так и не сняв до конца зеленую куртку, потому что ее никто не заметил.
Две ассистентки стояли в халатах, а главная – только в белой майке и штанах сидела у батареи и пила кофе.
Я тут типа буду дальше стоять, или мне просто сесть и приказать вам сверлить зубы или…
– Здравствуйте, – стоматолог замечает ее, поднеся чашку к губам, и быстро откладывает ее на подоконник. Алену отмораживает, и она наконец-то снимает куртку, вешая ее на попавшийся на глаза настенный крючок. – Елена.
Молодая, черные волосы. Алена бы дала двадцать девять. Ну, тридцать максимум. Замужем? Алена пытается поймать взглядом ее кольцо, пока она готовит инструменты. Нет, кольца нет.
В Сербию понаехало слишком много русских за последних пять лет, но сербы по прежнему играли важную роль в своей стране, как например – лечили зубы. Она сербка. Говорить тоже приходится на сербском и ровно до тех пор, пока не узнают имя Лариной, не поймут, что она русская.
– Алена, – она научилась произносить свое имя четко, чтобы не переспрашивали.
– Русская?
– Приехали семь лет назад, – заученная фраза.
– Вообще нет акцента, – она искренне удивляется, обращаясь к двум девушкам за спиной, которые неловко стояли, как миньоны. – Садись.
У них еще и кресла розовые. Хотят притупить настороженность и страх пациентов. Не выйдет, но да ладно. Это все равно мило.
Эта Елена любила болтать и смеяться над глупостями. Сначала Алене показалось, что она промахнется с ее разными сверлилками, но она не промахивалась и еще успевала болтать про какую-то фигню… которую Алена, естественно, слушала. Во-первых, ее мания изучения, и во-вторых – скучно. Она слышала тихий разговор про какую-то мазь, которую одна дала другой. Про какие-то новые препараты в области стоматологии. Про мужа Елены, который постоянно на работе, а дома – спит. Странно, кольца у нее нет. Может, сняла из-за работы? Про девчонку с универа, которая прикрыла недавно свою клинику.
Аленины мысли заполнял всякий хлам, и она наслаждалась, сидя в куче ненужных вещей и разбирая их, пристально рассматривая