Ворота из слоновой кости. Алексей Корепанов
перестал крутить бокал и ответил, глядя куда-то поверх головы Кононова:
– На самом деле учитывались и другие обстоятельства.
– Какие? – не унимался Кононов.
– Ну, например, то, что вы одиноки. И остались без работы.
– То есть, мне нечего терять? И в случае э-э… печального исхода никто по мне не заплачет, так?
– Ни о каком печальном исходе речи быть не может, – заверил дон Корлеоне.
«Ну да, как же! – обреченно подумал Кононов. – Не рассказывай басни подопытному кролику, товарищ полковник… С добрыми, усталыми и очень честными глазами…»
А плакать действительно было бы некому. Если и зазвонит прощальный колокол, то уж точно, ни птица, ни ива слезы не прольет… Сначала отец, а потом и мать ушли в иные края, раздавленные бездушным катком одной и той же страшной болезни, а больше у него никого и не было – ни бабушек-дедушек, ни братьев, ни сестер. Правда, был когда-то шанс заполучить младшего брата, но новорожденный не прожил и часа, а потом, чуть ли не сразу после родов, маме сделали операцию – и она больше не могла иметь детей…
– У вас что, действительно есть машина времени, и на ней можно мотаться в прошлое и будущее? – спросил Кононов. – А как же все эти парадоксы с убийством самого себя или собственных родителей? И вообще, разве возможно такое в принципе? Прошлое-то уже прошло. Помню одну цитату, кто-то из древних говорил: «Даже боги не могут сделать бывшее не бывшим». А тут, выходит, являюсь я – в октябре семнадцатого, – перехватываю товарища Ленина по дороге в Смольный…
– В принципе возможно все, Андрей Николаевич, – не дал ему договорить Сулимов. – Во всяком случае, очень многое, стоит только поменять существующую на данном этапе парадигму. Например, в средние века атомная энергия была принципиально недостижима, и так далее. Вы же историк, не мне вам говорить…
– Бывший, – вставил Кононов.
– Но что-то же удержалось в голове, Андрей Николаевич! Представления меняются – и «невозможное стало возможным», как пелось в одной песне моей юности. «Нам доступны иные миры». Да, по времени можно передвигаться – но только назад, в прошлое, и не ранее даты рождения самого путешественника. Так что к Ильичу посылать нужно не вас, Андрей Николаевич, а ровесника прошлого века, если, конечно, остались еще такие. Но, – Сулимов поднял палец, – это есть знания, которыми мы располагаем сегодня. А завтра они могут стать несколько иными. Или и вообще измениться самым коренным образом – вспомним революцию в физике. О времени мы знаем крайне мало, не в философском, а в прикладном смысле. Нет прописанной теории, я уже говорил.
– Но машину времени вам все-таки удалось создать, – заметил Кононов; им постепенно овладевало ощущение нереальности, абсурдности этого разговора. – Невзирая на отсутствие теории.
– Это не нам удалось, Андрей Николаевич.
– А кому? Неужто инопланетяне подсобили?
– Хорошо держитесь, – одобрительно сказал Сулимов. – Считаете мои разглагольствования сказками бабушки Арины?
–