Ворота из слоновой кости. Алексей Корепанов
все с совершенно иной, обратной стороны.
Возможно, говорил он, без Горбачева Союз действительно бы не рассыпался прахом. Продолжалось бы великое противостояние двух сверхдержав, и в конце концов, как не раз предполагали – и не только писатели-фантасты, – из-за ошибки, ложной тревоги или чьих-то подкачавших нервов разразилась бы подобная Армагеддону война с финальной «ядерной зимой».
Возможно, чернобыльские экспериментаторы, встревоженные проверкой – или даже простым звонком из ЦК, – отказались бы от своих планов, но кто даст гарантию, что справиться с зудом в руках сумеют на других атомных, в Центральном регионе или под Ленинградом? Может быть, именно чернобыльская трагедия предотвратила трагедию гораздо большую – превращение половины европейской части России в атомную пустыню…
Кто знает, кем бы стал пятилетний малыш, погибший в тот страшный вечер на «Адмирале Нахимове»? Что если – создателем вируса, которому суждено через сколько-то лет переполовинить человечество?
Сорвется теракт на Дубровке – и чеченцы пустят в ход запасной вариант, с захватом какой-нибудь областной филармонии, в Саратове или Новосибирске, там ведь нет особой охраны «культурно-массовых зрелищ». И погибнет в этом Саратове или Новосибирске человек, который в будущем смог бы раскрыть секрет продления жизни лет на пятьдесят-семьдесят, а то и больше…
Ни в коем случае нельзя вмешиваться в прошлое, говорил Сулимов. Все должно идти своим чередом. Иначе каждое утро мы будем просыпаться в изменившемся мире – и совершенно необязательно изменившемся в лучшую сторону. Мир будет непрерывно меняться – и понедельник принесет нам новые представления о прошлом, а вторник заменит их, а потом вновь заменят среда и четверг… Представления каждый раз будут новыми, но все – ложными по сравнению с первым вариантом…
Нельзя вторгаться в прошлое. Нельзя допустить существование машины времени.
Кононова речь Сулимова впечатлила и обескуражила. Дон Корлеоне противоречил сам себе: выступая сторонником лозунга «Руки прочь от прошлого!», он, тем не менее, был намерен отправить его, Кононова, в это прошлое, причем навсегда…
Кононов поделился своим недоумением с заведующим седьмым отделом.
– Неувязочка получается, – сказал он, чувствуя себя исполнителем роли в среднего пошиба фантастическом фильме, этакой штампованной американской поделке. – Зачем же вы меня собираетесь зафутболить в прошлое, если его трогать нельзя?
– Затем, чтобы машина времени не была изобретена, – жестким голосом ответил Сулимов, и по этой жесткости Кононов понял, какую именно роль ему уготовили.
– То есть вы намерены моими руками… ликвидировать изобретателя… еще до того, как он создаст свою машину, – это был даже не вопрос, а утверждение.
– Схватываете на лету, Андрей Николаевич, – выдал ему еще один одобрительный отзыв дон Корлеоне, а «великий немой» Иванов в очередной раз покивал.
–